Вечернее время сама Библия рекомендует как «благоприятное» для молитвенного предстояния. На ветхозаветном алтаре приносилась жертва, а служители при заходе солнца зажигали светильники — знак души, горящей огнем веры (Исх. 30,8). После разрушения Храма этот обычай остался в домашней молитве иудеев и был усвоен новозаветной Церковью. Когда зажигали свечи или лампады, в христианских домах читалось «светильничное благодарение»> [19].
Так было положено начало церковной вечерни.
Ее последование посвящалось Христу как «Свету мира»> [20]. Вечерня состояла из библейских псалмов и трех гимнов древней Церкви. В общих чертах такой порядок удержался до наших дней.
ВЕЧЕРНЯ
В конце XVIII века русский архиепископ Вениамин (Румовский–Краснопевков) обратил внимание на то, что структуру вечерни можно рассматривать в свете Истории Спасения — от создания мира до явления Христа> [21]. И в самом деле, вечерня начинается 103 псалмом, который прославляет Бога–Творца: «Благослови, душе моя, Господа! Господи, Боже мой, возвеличился еси зело…» Монументальный, торжественный, он всем своим строем как бы передает дыхание природы, ее многообразие. Здесь все: и мировой огонь — служитель Предвечного, и ветры, и горы, и животные в лесах, и, наконец, — человек, выходящий утром «на дело свое»… Основное чувство псалма — благодарность и восхищение души, созерцающей величие тварного мира. Библейский поэт говорит не только о безмерном, подавляющем воображение, его взгляд останавливается и на птицах, гнездящихся в зелени кедров, и на зверьках, скрывающихся среди камней. Он знает, что даже самое неприметное и малое в мире таит великие чудеса: «Вся премудростию сотворил еси!»
Недаром 103 псалом вдохновлял поэтов разных времен и народов. Известно, например, его переложение, написанное Ломоносовым; мотивы этого псалма можно найти в знаменитой оде Державина «Бог» и в Прологе «Фауста».
За обычной вечерней псалом читается, а когда его поют (в извлечениях) накануне воскресного дня или праздника, то открываются царские врата. Служащий обходит весь храм с кадильницей, и храм наполняется благоуханием ладана.
Вслед за тем царские врата закрываются. Архиепископ Вениамин считал это символом Грехопадения, когда между человеком и Богом возникла преграда. Люди, возмечтавшие «быть как боги», оказались во тьме и, осознав свое отступничество, взывают к Творцу о помощи…
Призывом диакона (или священника): «Миром Господу помолимся!» — открывается великая ектения[22]. Это молитва о «мире всего мира», о «соединении всех», о Церкви, о родной стране, о «временах мирных», о плавающих, путешествующих, страждущих, недугующнх, плененных, об избавлении «от скорби, гнева и нужды». Заключительный призыв говорит о предании всей нашей жизни Христу Богу.