Годами Иудушка–Порфирий «выслушивал евангельское сказание, вздыхал, воздевал руки, стукался лбом в землю, отмечал на свече восковыми катышками число прочитанных евангелий и все–таки ничего не понимал. И только теперь, когда Аннинька разбудила в нем сознание «умертвий», он понял впервые, что в этом сказании идет речь о какой–то неслыханной неправде, совершившей кровавый суд над Истиной…».
В Великий четверг Литургия совершается по чину св. Василия, а вечером на утрени — служба Страстей Христовых, когда читают из Евангелий 12 отрывков, которые охватывают события от Тайной Вечери до Погребения Спасителя. Молящиеся стоят с зажженными красными свечами, хор поет: «Слава Страстем Твоим, Господи», «Слава долготерпению Твоему, Господи».
ВЕЛИКАЯ ПЯТНИЦА
В этот день Литургию не служат. Сам Божественный Агнец приносит Себя в жертву. Содрогаются небо и земля. Солнце скрыло свой лик. Тьма надвигается на Голгофу. В одиночестве, с высоты Креста, встречает Он мрак. Внизу люди, глумящиеся и встревоженные, равнодушные и плачущие. Он один. «Изъязвлен за беззакония наши и мучим За грехи наши». Он умирает, умирает вместе со всеми пережившими муки и смерть, делит с миром последний ужас конца…
* * *
После полудня в храмах служится вечерня, и в конце ее под пение стихиры: «Тебе, одеющегося светом, яко ризою…» — выносится Плащаница. На ней изображен Христос, лежащий во гробе. Ее полагают посреди храма на особом возвышении, которое обычно украшают цветами, и молящиеся, подходя к ней, с благоговением прикладываются к изображению.
Поздно вечером (или ночью) совершается утреня, и священники, стоя перед плащаницей, читают погребальные стихи. В конце утрени процессия, символизируя погребение Господа, несет плащаницу вокруг храма. Этот момент запечатлен в известном стихотворении Бориса Пастернака «На Страстной».
Еще кругом ночная мгла,
Еще так рано в мире,
Что звездам в небе нет числа,
И каждая, как день, светла,
И если бы земля могла,
Она бы Пасху проспала
Под чтение Псалтири.
Еще кругом ночная мгла:
Такая рань на свете,
Что площадь вечностью легла
От перекрестка до угла,
И до рассвета и тепла
Еще тысячелетье.
Еще земля голым–гола
И ей ночами не в чем
Раскачивать колокола
И вторить с воли певчим
И со Страстного четверга
Вплоть до Страстной субботы
Вода буравит берега
И вьет водовороты.
И лес раздет и непокрыт
И на Страстях Христовых,
Как строй молящихся, стоит
Толпой стволов сосновых.
А в городе, на небольшом
Пространстве, как на сходке,
Деревья смотрят нагишом
В церковные решетки.
И взгляд их ужасом объят,
Понятна их тревога