Чтобы закончить разговор о серьезных книгах, выходивших за границей в те годы, нужно упомянуть ставшее официальной карловацкой версией русской церковной истории XX века многотомное исследование архиепископа Никона (Рклицкого) «Жизнеописание блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого». Эта книга, которая выходила на протяжении многих лет, представляет собой не только жизнеописание митрополита Антония, оно представляет собой действительно признанную в верхах Зарубежной Церкви версию русской церковной истории XX века: и предреволюционного периода, и послереволюционного, и периода, когда Русская Зарубежная Церковь находилась уже за пределами России. Книга ценна тем, что там приводится много документов, и тем, что в ней опубликованы документы карловацкого Синода. К сожалению, за исключением этой книги, о взаимоотношениях Московской Патриархии и Зарубежной Церкви, у нас больше нет книг, которые бы содержали указы карловацкого Синода по вопросам высшего церковного управления. Конечно, там дается весьма тенденциозная точка зрения на развитие церковной жизни, которую, безусловно, всем нам нужно знать, ибо это позиция очень важной части нашей Церкви. Хронология доводится там до момента кончины митрополита Антония, до середины 30–х годов.
Главная исследовательская работа должна была осуществляться в России, и, конечно же, она могла осуществляться в советское время только подпольным образом. Так и было. Здесь следует назвать непосредственного участника многих важных событий нашей церковной истории XX века, исповедника нашей Церкви, митрополита Мануила. На протяжении всей своей архипастырской деятельности он занимался составлением «Словаря епископов Русской Православной Церкви», и хотя бывали случаи, когда его архив конфисковывали во время многочисленных арестов, он, несмотря на это, продолжал свою работу, и в 60–е годы в «самиздатском» варианте распространился его «Словарь епископов Русской Православной Церкви» в шести томах. В таком виде он есть в библиотеке Санкт–Петербургской Духовной Академи. Но через некоторое время, в 70–х годах, его откорректированный словарь, с исправлением некоторых ошибок, был издан в Германии. И это издание тоже есть в библиотеке СПбДА. Архиереи располагались в этом словаре в алфавитном порядке, содержались сведения об их жизни и деятельности, об их богословских трудах. Конечно, это было, в каком–то смысле, подцензурное творчество, поэтому в некоторых случаях митрополиту Мануилу приходилось «эзоповым» языком говорить о событиях в жизни архиереев (об арестах, о ссылках). Но в каких–то статьях он прямо называет вещи своими именами. Кроме того, митрополит Мануил составил словарь и обновленческих архиереев. Это книга не является собственно историческим исследованием, а является сборником сведений, книга, которая лишь дает материал для будущих исторических исследований. Конечно, митрополит Мануил не имел доступа в государственные архивы, потому что материалы, касающиеся церковной жизни, в государственных архивах были засекречены, и туда церковные исследователи доступа не имели, но у него был доступ к личным архивам различных церковных деятелей, а нужно сказать, что личные архивы в это время становятся главными хранилищами информации о нашей церковной жизни; кроме того, он многих знал, он очень хорошо знал нашу устную церковную традицию, которая фиксировала события церковной жизни, и сам был человеком, вовлеченным в эту жизнь. Кстати сказать, власти тоже отдавали себе отчет в значении личных архивов, поэтому они конфисковывались. Разумеется, конфисковывались всегда, когда священнослужители арестовывались. Происходили и такие случаи: умирал какой–то священнослужитель, скажем, в 50–е годы, к нему домой приходили соответствующие товарищи и изымали из его архива письма, дневники, материалы, которые, с их точки зрения, могли давать неугодную властям информацию о церковной жизни.