30 августа, в день именин императора, после полудня начался третий, решительный штурм неприятельских укреплений под Плевпой, и уже к вечеру только в лазарете 16-й дивизии оказалось около двух тысяч раненых. Количество их значительно превышало прогнозы медицинской администрации. К тому же, как писал Бехтерев, «день был, к несчастью, сырой, дождливый, кругом наших палаток грязь стояла непролазная. В палатки, разумеется, немыслимо было поместить всех раненых, а под дождем оставлять и того меньше». Количество раненых и больных в каждой палатке раза в четыре превосходило санитарные нормы. «…Больные должны были, — отмечал Бехтерев, — лежать в свалку, не оставалось свободного пространства не только для прохода слуг и врачей к раненым, но можно сказать, в буквальном смысле яблока некуда было уронить». К утру следующего дня в лазарете скопилось три с половиной тысячи раненых.
Третий штурм Плевны длился еще двое суток, людские потери росли, количество раненых все возрастало. Вокруг палаток натягивали тенты, ставили навесы, но всего этого было мало. Кончались перевязочные материалы и медикаменты, возникли сложности с обеспечением раненых пищей. В корреспонденции об этих событиях Бехтерев писал: «Представьте себе весь ужас положения и врача, которому приходится быть бесполезным в данном случае, и раненых, которым приходится лежать во время холодной ночи на грязной земле почти без всякого покрова… Вы ходите кругом больных с фонарем, как шальной, шатаясь из стороны в сторону, и не знаете, что делать. Один скрежещет зубами, другого бьет сильная лихорадка, и он с силой стискивает челюсти. Кругом все стон и крик от голода… холода и ран. Один кричит: «Я ничего не ел», а другой: «Оденьте хоть чем-нибудь». В одном конце вы слышите просьбу убрать поскорее труп товарища, который только что на глазах у всех скончался в страшных муках… Сердце разрывается на части при виде этой ужасной картины. Подбегаешь к одному, к другому, к третьему, забываешь всякий отдых, делаешь все, что можешь, и все-таки чувствуешь себя бессильным уменьшить страдания несчастных хотя бы наполовину… Пришлось поработать, не зная ни отдыха, ни сна (не было возможности, что называется, куска хлеба перекусить). Постоянно переходя от одного больного к другому, ноги до того устали, что положительно отказывались двигаться; руки, занятые постоянно перевязками, отказывались работать, а голова в крайнем напряжении — все рисуются ужасные страдания того или другого раненого». Однако, несмотря на тяжелейшие условия работы, помощь раненым оказывалась и самое необходимое при этом делалось. Все раненые были перевязаны. Срочные операции сделаны, кому потребовалось — наложен гипс.