— Можно узнать, чем ты была занята? Что — в порядке? — спросил он, когда они спускались вниз.
— Когда я была маленькой и мне предстоял укол или что-нибудь еще неприятное, мама всегда готовила мне какое-нибудь угощение — «на потом». И вот, идя на укол, я всегда напоминала себе, что потом — угощение.
Луис рассмеялся. Они остановились посреди лестницы, и он повернул ее голову так, чтобы они заглянули в глаза друг другу.
— А я начинаю и в самом деле влюбляться в тебя, guapa, — прошептал он и, как было ему свойственно, ласково провел по ее щеке тыльной стороной ладони.
Эмма отпрянула. От его прикосновения у нее защекотало внизу живота.
— Как у недавно купленного хомячка, — пошутила она, чтобы справиться со смущением.
Все еще смеясь, он толкнул дверь в гостиную, но как будто враз опомнился, когда красивая брюнетка, беседовавшая с доном Рафаэлем, взметнулась как ястреб и подлетела к нему.
— Дорогой! Как чудесно! — Руки в пурпурных рукавах с пурпурными оборками обвились вокруг шеи Луиса. — Как славно, что я тебя застала. А то приеду — а тебя нет. И уезжаю такая опустошенная, потерянная.
— Я рад, что ты здесь Кармелита… — Луис убрал ее руки со своих плеч, однако непозволительно долго держал их в своих ладонях. — Познакомься. Моя невеста Аманда. — Он повернулся с улыбкой к Эмме. Брюнетка как будто бы испытала замешательство, но потом совладала с собой и властно поцеловала Эмму сперва в одну, потом в другую щеку.
— Да, она прелестна, как же иначе? — Как ни в чем не бывало Кармелита взяла Луиса за руки. — Вот негодный! Ничего даже не рассказал.
Наблюдая за ними из противоположного угла, Эмма перехватила взгляд Рамона. Она решила держать войска в состоянии боевой готовности и одарила Рамона улыбкой сладкой, как патока.
Да, эта Кармелита такая же противная, как ее братец. Положим, она столь же хороша собой и осаниста, сколь он невзрачен и неказист. Даже странно, что они вышли из одной утробы. Но ведут они себя похоже. Женское чутье подсказывало Эмме, что в свое время Кармелита была любовницей Луиса, и догадка заставляла ее страдать.
Она жалась, словно ища защиту, к дону Рафаэлю, бессильная справиться с начавшим грызть ее чувством ревности. Это же просто смешно! Через неделю Луис Кеведо перестанет для нее существовать. Ей не должно быть дела до того, скольких женщин он вводил в ту комнату, где ей назначено временно обретаться.
Надо сказать, что не в своей тарелке была не только Эмма. И дон Рафаэль тоже выглядел озабоченным. Он что-то словно говорил ей глазами, и она понимала, что именно. Кармелита с Луисом сидели бок о бок на диване, причем она что-то нашептывала ему на ухо. Выражение лица у Луиса было при этом такое, словно ему сообщали тайну вечной жизни.