Курт не знал, как ему быть. Продолжать сидеть за столом в окружении смеющихся людей, в то время как его милая прекрасная Нэнси заливается в своей комнате слезами или, быть может, опять разговаривает с Томом, к которому он воспылал ненавистью, казалось ему невыносимым.
Как только молодая женщина скрылась из виду, Курт собрался было последовать за ней, но тут же отказался от этой идеи, посчитав, что Нэнси лучше побыть сейчас одной, может и на самом деле прилечь. Скоропалительных решений принимать не следовало, действовать надлежало осторожно и в правильно выбранный момент. Теперь Курт был уверен, что просто обязан заставить Нэнси довериться ему.
В эту пятницу молодая женщина осталась в замке, отложив поездку домой на завтра. Во второй половине дня свои владения должна была посетить хозяйка, Мораг Уиндленд. Согласно договоренности с Куртом, она все это время вообще не показывалась у стен замка и, соответственно, не вмешивалась в ход подготовительных работ.
Нэнси точно знала, что Том придет в неистовство, когда услышит, что она приедет только на следующий день, поэтому не торопилась сообщать ему эту новость.
Их отношения медленно, но верно заходили в тупик, и молодая женщина ужасно мучилась. После того как она первой прекратила телефонный разговор, Том явно испугался и сменил тактику. Всю последующую неделю заманивал ее на выходные домой, а в пятницу, когда она приехала, устроил ей романтический вечер при свечах и был с ней необыкновенно нежен ночью.
Удивительно, но и его ласки, и разговоры о будущем теперь ничуть Нэнси не радовали. Напротив, удручали, даже раздражали. Позволяя ему обнимать и целовать себя — у нее не было другого выбора, — она думала о Курте Ричардсоне и чувствовала себя преступницей.
В субботу Том повез ее на концерт в Глазго в «Ройал концерт-холл», и этот его жест пришелся ей по душе. Домой Нэнси вернулась в чудесном настроении, которым муж ловко воспользовался. В постели, после занятия сексом, он наконец завел речь о том, ради чего, собственно, и обхаживал жену два вечера подряд.
— Вот так мы и будем теперь жить: ходить в театр и на выставки, устраивать себе маленькие праздники. Естественно, если ты этого захочешь… — Он говорил мягко и тихо, но Нэнси знала, что кроется за этим спокойствием, и молчала. — Ответь мне, дорогая, что для тебя важнее: наша любовь, семья, дети, которые у нас обязательно появятся, или бесконечные скитания по стране, непрекращающиеся разлуки?
Нэнси хотела в который уже раз объяснить ему, что обожает в своей работе не скитания, а нечто гораздо более сложное и значительное, но не стала. Муж все равно ничего не понял бы. Впрочем, объяснения были уже ни к чему. Следовало принять решение — раз и навсегда. И разумеется, выбрать семью, а о восстановлении памятников старины забыть — этого требовало ее воспитание, представления о морали, которых она придерживалась.