— Нэнси, — послышался с порога изумленный голос Ребекки, — я собралась спросить, выйдешь ли ты к ужину, а ты даже к обеду еще не притронулась. Что с тобой? — Она подошла к кровати, наклонилась и потрогала лоб Нэнси. — Температуры вроде нет. Тебе плохо?
Нэнси сначала медленно покачала головой, потом кивнула.
— Да, мне плохо, — пробормотала она. — Но это скоро пройдет. Я просто переутомилась и слишком испугалась утром. Пожалуйста, унеси поднос.
— Может, тебе выпить чего-нибудь успокоительного? — предложила Ребекка.
— Да, наверное, — ответила Нэнси, хватаясь за эту мысль, как за спасительную соломинку. Пожалуй, успокоительное именно то, в чем она нуждается сейчас больше всего.
— Я мигом, — пообещала Ребекка, устремляясь к выходу.
Нэнси проснулась около семи утра с тяжелой головой и пугающим нежеланием продолжать жить. Ей предстояло поговорить с Куртом, вернуться в Глазго и подать старшему Хонникера заявление об уходе. То есть сделать то, чему противились и ее душа, и разум.
Она села на кровати и вновь прокрутила в памяти события вчерашнего дня — происшествие в «черной комнате», появление Курта, его пылкое объяснение, звонок Тома, разговор с матерью. И на душе стало еще тяжелее.
Наверное, мама права, подумала Нэнси, стараясь не слышать голоса возражающего ей сердца.
Любые чувства со временем остывают. Когда-то останется в прошлом и моя страсть к Курту. Надо поскорее покончить с этой историей и немного потерпеть.
Если бы не изматывающие скандалы с Томом, не бессонные ночи, проведенные то в слезах, то в безумных мечтах о Курте, не страшная усталость, от которой ей ужасно хотелось отделаться, она наверняка не вняла бы словам матери, поняла бы, что вчерашняя нежность Тома лишь хитрый ход, обманный маневр. И что, стремясь сохранить их обреченный на неудачу брак, она совершает роковую ошибку. Но на принятие должного решения у Нэнси просто не было сил…
Курт вылетел из комнаты любимой женщины как на крыльях. Она сказала ему, что даст ответ завтра, значит, ждать оставалось совсем недолго. Об отказе он не желал и думать, до самого вечера и целую ночь жил мечтами о сказочной жизни, обещающей последовать за завтрашним утром.
Тревога и предчувствие недоброго охватили его лишь на рассвете. Он пытался от них отделаться, убедить себя в том, что благоразумная Нэнси прозреет и хотя бы примет решение разойтись с мужем-тираном. Но чем меньше времени оставалось до решающей встречи, тем на сердце у него становилось неспокойнее…
Он был занят с резчиком, корпевшим над огромным очагом в зале, когда Нэнси, немного взбодренная холодным душем и настроившаяся на самый тяжелый в жизни разговор, появилась на пороге. Поворачивая голову, Курт договаривал резчику какую-то фразу. Но когда его взгляд упал на молодую женщину, он резко замолчал и лицо его расплылось в счастливой улыбке.