– Ох, блин, ведь только-только ремонт сделали, – вздохнул я, – а теперь, наверное, придется в Кремле бомжевать. Юрий, заводите «Чайку», через пять минут выезжаем.
За час с минутами мы одолели тридцатикилометровую полосу препятствий, то есть дорогу до Кашина, а затем «Кошка» со мной на борту взяла курс на Москву. Еще через час с небольшим мы уже садились в Тушино. Там меня уже ждал доклад из Геогиевска, от «Дома». Описано там было вот что.
Итак, в восемь утра лейтенант Коньков, кстати, участвовавший в черногорской войне, а ныне летчик-испытатель Георгиевского авиазавода, вылетел на очередное испытание новой фугасной авиабомбы. Однако над полигоном он не появился, а взял курс на Москву… Через час мой дом превратился в воронку. Через час пятнадцать, то есть когда об этом стало известно в Георгиевске, оперативный дежурный застрелился. Его помощник арестован и сейчас допрашивается. Результаты расследования будут сообщаться по мере их поступления.
На катере я быстро доплыл до места своего бывшего домовладения. Да, если новый дом строить на старом месте, то у него будут очень хорошие подвалы, подумал я, глядя на свои руины. Подбежавшие ко мне обе кошки громко, перебивая друг друга, начали жаловаться на творящиеся вокруг бардак и беспредел. Взяв их с собой, я поехал в Кремль, где имелась Гошина резиденция – он уже успел дать мне разрешение на ее временное занятие. Двойник, кстати, даром времени не терял, а сразу после взрыва вышел к сбежавшимся зевакам и сообщил, что канцлер цел, враги промахнулись, и в ближайшее время он ими займется, а вы, уважаемые, лучше шли бы себе потихоньку по домам, тут сейчас совершенно не до вас.
Так что мне оставалось только ждать хоть каких-нибудь новых вестей из Георгиевска.
Во второй половине дня они появились, но яснее от этого не стало. Лейтенант-камикадзе политикой особо не интересовался, правда, какой-то его дальний родич еще до японской войны стал инвалидом, невзначай попав под взрыв эсеровской бомбы, так что в симпатиях ко всяким левакам заподозрить его было трудно. Характер всегда имел замкнутый, а последний месяц, по мнению сослуживцев, это даже усилилось. Сирота.
Действия же аэродромного начальства, то есть оперативного дежурного, были ярким образцом бестолковости. Получив донесение о том, что в назначенное время «Кошка» не появилась над полигоном, он почему-то поднял в воздух не дежурную пару «Ишаков», а «Тузика» с наблюдателем. Полчаса этот самолетик – один! – утюжил воздух между аэродромом и полигоном, пока летнаб не заявил однозначно, что никакой катастрофы тут не было. Тем временем из Подольска сообщили, что над городом, направляясь в сторону Москвы, пролетела «Кошка» номер семьдесят три, и только тогда дежурный поднял на перехват «Ишаков». Но при всем своем преимуществе в скорости догнать беглый бомбер они никак не могли… А оперативный все тянул и тянул с докладом наверх, и решился на это только примерно тогда, когда «Кошка» уже завершила свое последнее пике. В общем, почему он застрелился, особых вопросов не вызывало. Но что-то мне показалось в представленной картине неполным…