– Пять миллионов?
– Он говорит, что да. Герман…
– Насчет денег не волнуйся, – торопливо перебил ее Герман. – Считай, они у тебя уже есть. Что еще он говорил? Вспоминай все.
Катя добросовестно пыталась припомнить.
– Я сказала, что у меня таких денег нет. Я раньше за него всегда отдавала, но там счет шел на тысячи. Пять тысяч долларов… Четыре тысячи евро… Вот помнишь, ты мои картины купил? Я смогла расплатиться с долгами.
В груди у Германа разгорался удушающий гнев. Он даже Изольду, даже Лёнчика ненавидел не так сильно, как незнакомого ему пока Катиного мужа. Вот разве что… Вахаева. Больше не с кем было сравнивать. Он отпил воды из своей бутылки.
– Что он на это сказал? – продолжал Герман, стараясь держаться невозмутимо. Ему не хотелось пугать Катю.
Катя вспыхнула. Кровь бросилась ей в лицо и тут же отхлынула. Она снова стала белей полотна.
– Велел у тебя попросить.
– А обо мне ему откуда известно?
– Я не знаю.
– Последний вопрос: ты не думаешь, что все это розыгрыш? Чтобы выманить у тебя деньги?
– Да, я так и подумала, а он позвонил куда-то и попросил, чтоб мне дали поговорить с Санькой. Это мой сын.
– Дали?
– Да, но было плохо слышно, и он сказал только «Мама, спаси». И еще что он где-то… Я не поняла, а связь сразу прервали. Наверно, у него отняли телефон.
«Ты не поняла еще кое-чего, – подумал Герман. – До тебя еще не дошло, что муж знает, где сын, раз он в контакте с похитителями. Ну, сволочь, ты у меня попляшешь!» – пообещал он мысленно.
– Где твой муж? – спросил он вслух.
– Во дворе, в машине. Он меня сюда привез.
– Хорошо. Зови его сюда. Потолкуем.
– Герман, а деньги?
– Будут деньги, будут, не волнуйся. Сначала мне надо с ним поговорить.
Катя набрала номер на мобильном телефоне и вызвала в квартиру Алика.
Он пришел. Старался держаться нагло, хотя видно было, что трусит.
– Привет, свояк! – бросил ему Герман, и Катя поняла, что в этом слове кроется гнусный намек на то, что Герман спал с ней, женой Алика. Алик не отреагировал, ему было не до таких тонкостей.
Герман смотрел на Алика оценивающе, а Кате стало невыразимо стыдно. Даже в такую минуту, когда думать надо только о сыне, она вдруг поняла, до чего позорно быть женой – пусть и бывшей! – такого, как Алик. Пусть это было давно и неправда, но когда-то же она с ним спала! Сына от него родила!
Алик выглядел плохо, ей только теперь удалось это понять. Он как будто и растолстел, и похудел одновременно. У него обозначился пивной животик, но какой-то обмякший, словно из него выпустили воздух. Лицо тоже округлилось, но все потекло вниз, повисло складками. А ведь они с Аликом ровесники, он даже младше на несколько месяцев!