– Осторожнее, – посоветовал большой. – Он избит, может, что-то сломано.
Мама осторожно обняла Саньку, он тоже обхватил ее левой рукой и даже правую сумел поднять, хотя она весила, наверно, триста тонн, прижался щекой к ее щеке… Он был грязен, весь в застывших на холоде кровавых потеках, от него разило, как из вокзального сортира, но в эту минуту он нашел самые правильные, единственно верные слова:
– Я знал, что ты придешь…
Большой и маленький тем временем построили чеченов. Саньке было видно из-за маминого плеча.
– Который из вас Мустафа?
Чернявые молчали.
– Кто из них Мустафа? – спросил большой у папани, о котором все забыли.
Он крепко приложился, хотя чернявый смягчил его падение, но сумел наконец подняться с пола. Санька заметил, что на руке у него тоже стальной браслет, а с браслета свисает серебристый атташе-кейс.
– Вот этот. – Папаня показал на другого чернявого, не того, что открывал дверь.
Чернявый зыркнул на него глазом и что-то глухо проворчал по-своему.
– Ну, здравствуй, Мустафа, – приветствовал его большой. – А где твой дядя?
Чернявый молчал. Пришлось опять обращаться к папане:
– Кроме них, был еще кто-то?
– Никого, – испуганно пролепетал папаня.
– Врешь! – сорванным на холоде голосом крикнул Санька. – С ними была еще баба рыжая, пучеглазая, и Мойдодыр.
– Мойдодыр? – переспросил большой с интересом.
– Не знаю, как его зовут, и этих не знаю, но он не ушел с рыжей, он здесь остался. У него одна нога, сам весь долбанутый, на сторону перекривленный, того и гляди развалится. Он вон туда полез. – Санька указал на яму. – У них там люк, эти тоже к нему лазили.
– Молодец пацан, – одобрительно улыбнулся большой. – Жека, за мной. Журавель, ты на часах.
Санька только теперь обратил внимание на последнего из вошедших, хотя тот занял собой чуть не все помещение, а головой уперся в потолок гаражного бокса.
– Может, не надо? – взмолилась мама. – Сын тут, что еще нужно?
Большой… тот, кого Санька мысленно называл большим, пока не увидел великана, повернулся к ней, и Санька сразу понял, что это и есть хахаль. Так он на нее смотрел! Протянул руку и стер с ее щеки пятно Санькиной крови…
– Мне обязательно надо взять этого Мойдодыра. Я за ним вот уже пятнадцать лет охочусь. Я поклялся его достать. Не бойся, все будет хорошо. Подождите нас здесь. Дай пока Саньке попить, вон в том углу еще бутылки стоят.
Он снова вынул пистолет и первым полез в яму. Маленький двинулся за ним.
* * *
Герман спустился в люк и попал в тоннель.
– Могли растяжку поставить, – раздался негромкий голос Синицына у него за спиной.