— А где Андреас?
Водитель вежливо склонил лысеющую голову:
— Прошу прощения, мадам, но ему позвонили: возникли какие-то срочные дела в городе. Он просил меня сообщить ему, как только вы с джентльменом освободитесь, и заехать за ним.
— Все понятно, Клаус. Спасибо.
Элиза устроилась на пассажирском месте роскошного лимузина. Тиган сел напротив, вызывающе широко расставив ноги, откинувшись назад и положив руку на спинку сиденья. Он молча, испытующе смотрел на Элизу, и она не знала, куда деться.
Несколько минут езды до центра Берлина показались ей вечностью. И чем дальше они углублялись в город, тем мощнее становился поток отвратительных человеческих мыслей, обрушившийся на Элизу. Она отвернулась к тонированному стеклу, ощущая, как ее боль начинает сдавливать виски.
«Господи, скорее бы уже приехать». Она желала побыстрее забраться в постель и забыть обо всем, что случилось с ней в последнее время.
— …хорошо справилась.
Низкий голос Тигана вырвал ее из водоворота паники и боли. Из-за рассеянности Элиза не сразу поняла, что Тиган обращается к ней.
— Прости, что?
— В реабилитационном центре ты была на высоте. Отлично справилась с Куном, да и со всем остальным. Я впечатлен.
Похвала согрела ее. Это было особенно приятно потому, что исходило от Тигана. Он не принадлежал к тем, кто щедро расточает комплименты, и всегда говорил только то, что действительно думал.
— Жаль, что не удалось поговорить с Одольфом.
— Завтра получится.
— Будем надеяться.
Элиза рассеянно потерла ноющие виски, Тиган взглядом проследил за ее движениями:
— Ты в порядке?
— Все хорошо, — сказала Элиза, поморщившись, когда машина остановилась на светофоре, пропуская многочисленных пешеходов. Их мысли раскатами грома загрохотали в голове Элизы. — Будет еще лучше, как только мы выедем из города.
Тиган внимательно посмотрел на нее.
— Тебе нужна новая порция крови, — без особой радости в голосе сказал он. — После столь длительного перерыва одного раза недостаточно, чтобы вернуться в норму.
— Я в порядке, — продолжала настаивать Элиза. — Тиган, я больше у тебя не возьму.
— А я и не предлагаю.
Элиза почувствовала себя униженной:
— Если помнишь, ты и в первый раз не предлагал. Я тебя практически вынудила, прости.
— Забудь. Я переживу, — ответил Тиган, закрывая тему.
В действительности он казался более озабоченным и раздраженным, чем обычно. Элиза видела, какое неприятное впечатление произвели на Тигана применяемые центром меры реабилитации. Видела, какими глазами Тиган смотрел на Питера Одольфа, оплетенного ремнями, лихорадочно возбужденного, потерявшего рассудок от Кровожадности. Тиган, всегда такой бесстрастный и хладнокровный, испытывал к Отверженному некоторую долю сочувствия. Невероятно, но можно было подумать, что Тигану знакомо состояние несчастного.