Возможно, это кровь П1 делает его таким стойким и безучастным. А может быть, это результат тренировки, и в таком случае этому можно научиться.
— Покажи мне, как ты это делаешь, — попросила Элиза, когда Тиган закончил разговор и захлопнул крышку телефона.
— Что показать?
— Ты говоришь, что я должна научиться контролировать свои способности. Покажи, как это делать. Я хочу быть такой, как ты.
— Тебе не надо быть такой, как я.
Элиза подошла к нему:
— Тиган, научи меня, я могла бы быть полезной тебе и Ордену. Я хочу помогать вам в вашей борьбе с Отверженными, понимаешь?
— Даже не думай об этом. — Тиган сделал шаг в сторону.
— Но почему? Неужели только потому, что я женщина?
Тиган развернулся так молниеносно, что у Элизы перехватило дыхание, и впился в нее свирепым взглядом хищника:
— Потому что твой главный мотив — боль. Это делает тебя крайне уязвимой. Ты слишком незрелая, слишком поглощенная жалостью к себе, чтобы быть полезной кому бы то ни было.
Пламя на мгновение вспыхнуло в его глазах и тут же погасло. Обдумывая его резкие слова, Элиза тяжело сглотнула. Жестоко, но справедливо. Она слабо кивнула, принимая его ответ.
— Лучше всего тебе вернуться в Темную Гавань, Элиза. То состояние, в котором ты находишься, и то, что ты сейчас делаешь, не помогают, а только мешают, и в первую очередь тебе самой. Я это говорю не для того, чтобы тебя обидеть.
— Конечно, — согласилась Элиза, — потому что даже в желании обидеть кроется чувство, не так ли?
Больше она не сказала ему ни слова. Не глядя на него, она взяла со стола тарелку и поставила ее в раковину.
— Что значит «больше нет»?
Босс Отверженных сидел в кожаном кресле за столом красного дерева и слушал по громкой связи сбивчивый доклад Миньона.
— Сэр, вчера ночью в пожарную часть поступил тонок. Произошел взрыв. И этот чертов склад вспыхнул, как сухая щепка, и сгорел дотла. По словам пожарных, ничего не осталось. Говорят, утечка газа…
Зарычав, Марек нажал на кнопку, не желая больше разговаривать с Миньоном.
Лаборатория не могла взорваться случайно или по неосторожности тех, кто там работал. Очевидно, что к этому приложил руку Орден. Единственное, что удивляло Марека, — это почему его родной брат Лукан и другие воины так долго тянули с этим. Разумеется, все лето он отвлекал их внимание, вынуждая воинов сосредоточиться на непрерывных уличных стычках с Отверженными.
Одной рукой он направлял их действия в сторону, а другой вел нужную ему работу.
С этой целью он прибыл в Бостон. По этой причине в городе резко возросло число Отверженных. У Ордена прибавилось работы, так что Марек мог спокойно заниматься своим главным делом. Он был бы только рад, если бы в этих схватках удалось уничтожить всех воинов, но и пустить их по ложному следу уже было достаточно. Как только его главная цель будет достигнута, Орден перестанет представлять для него опасность.