— Какая жалость!
— Еще жальче было, когда погиб Сигизмонд, мальчик мой.
Эдуар подумал, что, видимо, Гертруда должна ненавидеть эти железные чудовища, отнявшие у нее сына.
— Мне говорили, у него было четыре мотоцикла?
— Минус тот, который умер вместе с ним.
— Три «харлей-дэвидсона» зарыты в землю! — произнес вслух Эдуар, будто хотел яснее представить себе размер ущерба. — Их похоронил Вальтер?
— Нет, я хотела, чтобы их закопали поглубже, и вызвала экскаватор.
Бланвен не решился даже подумать, во что превратилось это чудо техники после двадцати лет пребывания под землей. При слове «экскаватор» он вспомнил о стройке. Там Мари-Шарлотт похоронила не мотоциклы, а человека! Что будет с Розиной, если труп таксиста обнаружат? А его обязательно найдут, потому что юная негодяйка не удержится, чтобы не похвастаться своим подвигом перед дружками.
Девчонка внушала Эдуару ужас, но он не сердился на нее. Ее преступления перешли любую меру, любую логику. Бланвен представил себе маленькую фурию, до смерти забившую ба ее же собственной собачонкой: в тот момент ее захлестнула жажда убийства. Эдуар думал, что человека в подобном состоянии нужно навечно изолировать от общества, — а может быть, усыпить?
Разрешается ли это в таких случаях? Мари-Шарлотт, подталкиваемая черными силами зла, и дальше будет пытаться утолить свой инстинкт убийства, тем более сейчас, когда она уже переступила черту. И то, как она спихнула с моста Банана, доказывало это.
— О чем ты думаешь, дитя мое? — в тревоге спросила Гертруда.
— Наши мысли слишком быстро несутся — слова не успевают за ними, — заявил Эдуар.
И он поднес руку княгини к своим губам. Эдуар обожал целовать кончики ее холодных пальцев: неосознанный порыв заставлял его согревать старую женщину. Бланвен понимал, чем стал для Гертруды — оправданием ее старости.
На кладбище чирикали птицы. Над неподвижным озером плавало солнце, берег растворялся в легкой дымке.
Крохотная и отважная, неукротимая княгиня в черных одеждах решительным шагом шла к «своей» могиле. Седые волосы выбивались из-под вуали, покрывавшей голову. Туфли без каблуков стучали по земле. Запах увядших цветов и меда смешивался с духами Гертруды. Разочарование — вот как можно было назвать этот запах.
Она остановилась перед могилой из черного мрамора, без украшений и скульптур, на которой большими позолоченными буквами было выведено:
СИГИЗМОНД II
Князь Черногории
1937–1972
Под надписью в мрамор была вделана фотография князя в светлой форме с эполетами. Эдуар был поражен своим сходством с князем, особенно заметным на этом портрете.