Набирая номер, генерал подумал, что для Собачкина его звонок будет сюрпризом. Неприятно, если его не окажется дома: страстно хотелось поскорее отвязаться от дел и остаться наедине с саксофоном.
Собачкин был дома один. Родня уехала на дачу, а ему не хотелось рано вставать, тащиться на вокзал, потом потеть в переполненном вагоне, где, конечно, никто не подумает уступить место.
Раздался телефонный звонок. Чертыхнувшись сквозь зубы — кого еще дернула нелегкая, — он подошел к аппарату.
— Слушаю, Собачкин.
— Это Милованов. Отдыхали?
— Что вы, Роман Александрович, я слушаю!
— Извините, если помешал, — отметив восторженную нотку в голосе Собачкина, Милованов извинился безразлично-вежливо. — Я вот по какому поводу: у вас служит подполковник, э-э-э, запамятовал фамилию, ну тот, что приходил с рапортом.
— Соломатин, — услужливо подсказал Собачкин.
— Он еще занимается делом о самоубийстве Филатова?
— Я был против, — безошибочно уловив настроение руководства, вздохнул Собачкин. — Но вы разрешили, Роман Александрович! А Соломатин и напортачить может: эстетствующая личность, сложный человек, картинки малюет и в коллективе…
— Понятно, — прервал торопившийся к саксофону Милованов. — Я согласен на его перевод. Пусть начинает сдавать дела, хватит заниматься ерундой.
— Понял, — заверил Собачкин. — Люди должны заниматься делом, а не распыляться по пустякам.
— Вот именно, — согласился Милованов. — Всего доброго.
Счастье улыбнулось на втором из набранных номеров. Трубку снял Владик Заславцев, школьный однокашник.
— Привет! — радостно закричал Фомин. — Владька, слышишь?
— Слышу, — скучновато-спокойно отозвался Заславцев.
— Ты один, твои на даче? Я приеду?
— Приезжай, если надо, — сухо ответил Заславцев.
Не помня себя от радости — надо же, дозвонился наконец, — Юрка бросился к троллейбусной остановке.
Владик терпеливо снес его дружеские похлопывания по спине и провел Фомина на кухню, усадив за абсолютно пустой, чисто вытертый стол и, глядя в сторону, спросил:
— Чего у тебя? Рассказывай.
— Куда торопишься? — удивился Юрка.
— Нет, жду, пока объяснишь, что означает твое появление, — не изменив позы, ответил Заславцев. Заметив, как Юрка поглядел на красную точку на сгибе локтя, спрятал руку под стол.
— Колешься? — напрямик спросил Фомин.
— Тебя это не касается. Я жду.
— Переночевать мне негде. Я у тебя, можно?
— А дома? — поднял брови Владик.
— Нельзя домой… — вздохнул Фомин и рассказал о смерти матери.
— Да? Я не знал, — перебил Заславцев, и Юрка понял, что ему совершенно не интересны дела давнего приятеля, наплевать, как будет он жить завтра или послезавтра, куда пойдет и чем станет питаться. Владик, как говорят наркоманы, сел на иглу, и теперь ему все безразлично, за исключением «баяна», то бишь шприца, и очередной порции наркотика.