Светлана села напротив него, отставила в сторону недопитую бутылку, посмотрела в глаза. Он не выдержал и отвернулся.
— Стыдно? — она протянула руку и повернула его лицо к себе. — Мучаешься?
— Ну, если и мучаюсь?
— Вставай! — она решительно поднялась и взяла его за плечо. — Пошли. В милицию! Расскажешь там все. Хватит жить в вечном страхе. Что будет, то и будет.
— А если меня посадят? — Юрке стало жалко себя, не хотелось никуда идти, говорить о себе чужим, незнакомым людям. — Может, завтра сходим, а?
— Нет, — отрезала она. — Посадят так посадят. Один ты тут с ума сойдешь. Если захочешь потом ко мне вернуться, я тебя ждать буду, клянусь. Вставай, Юра, ты же мужик, надо же когда-то решиться? Глебу ты звонить не хочешь, в милицию идти с повинной не хочешь, так что же будет? Собираешься вести жизнь крота? Человек по земле свободно должен ходить, гордо. Вот и верни себе и мне самого себя, пошли…
Боясь, что он передумает и вернется, Светлана вела его к отделению милиции проходными дворами. Разрубить узел, в который завязались его проблемы, она твердо решила сегодня.
Когда подошли к отделению, Юрка нерешительно остановился. Она подтолкнула его в спину, заставив войти в помещение дежурной части. За барьером, отгороженный от посетителей плексигласом, сидел дежурный — старший лейтенант лет сорока с широким, добрым лицом. Рядом с ним лежала фуражка. Увидев вошедших, он тут же надел ее, придав себе строгий вид человека, находящегося «при исполнении». Ему было жарко, маятно, впереди беспокойный вечер и долгая ночь, в течение которой неизвестно что могло произойти на обслуживаемой территории, и только утром — смена. Появление заявителей он воспринял без энтузиазма.
— К вам можно обратиться? — спросила Света.
— Слушаю. Что у вас? — на всякий случай подвинув поближе шариковую ручку, ответил старший лейтенант.
— Вот… — Светлана потянула за рукав Фомина.
Юрка переминался с ноги на ногу и молчал.
— Я слушаю, говорите, — поторопил дежурный. — В чем дело?
— Хочу сделать заявление… — наклонившись и чуть не сунув в окошечко голову, запинаясь, произнес Фомин.
— О чем? — поднял брови дежурный, подозрительно втягивая в себя ноздрями воздух.
— О себе, — пояснил Юрка. — Я с повинной пришел.
— Самогонщик, что ли? — усмехнулся старший лейтенант.
— Я? — удивился Фомин. — Не, я не самогонщик.
— Тогда говорите яснее, гражданин, — посуровел дежурный. — Что вы совершили? Какое преступление?
— Преступление? — озадаченно переспросил Фомин. — Я не преступник, вернее, преступник не я… Я скорее всего дурак.
— Дураки не по нашей части. Для них существуют психбольницы, — оборвал его дежурный. — Скажите, гражданин, вы сегодня выпили?