Собранные люди без белых халатов. А уж большой начальник, который разговаривал с Кейном и вашим преданным повествователем, производил впечатление парня, который очень даже может ударить, если вдруг что.
Станция была раза в три меньше «Тьерра Фуэги» и гораздо больше походила на орбитальную крепость: солидные бронепояса, батареи ПКО, отряд истребителей — все как положено, только масштабы подкачали. Оно и неудивительно: все-таки «Лобачевский» — научная станция, а не боевая.
Вопрос с незапланированным путешествием Андрея Румянцева на Пельту решился на удивление быстро. По прибытии на рейд форта «Вольный» Боб связался с Гаем и обрисовал ситуацию: так, мол, и так, можно взять парня с собой, пусть врастает в трапперский антураж.
— Поддерживаю, — коротко ответил шеф. — «Синдикат» еще не покинул систему, лишний раз мозолить им глаза Румянцевым не с руки.
Все. Боб принял снаряжение и охотничью команду на борт «Кассиопеи», а паром доставил нас в систему Шао.
Итак, «Лобачевский». Нас уже ждали — предусмотрительный Гай послал сообщение по Х-связи. Короткий диалог по рации, обмен паролями, посадочные маяки, и нас приняла док-камера.
Боба здесь хорошо знали, так что дежурное предупреждение не шалить и эскорт автоматчиков были скорее не мерой предосторожности, а данью почтения его криминальному авторитету. В самом деле, не положено матерому уголовнику разгуливать по приличным местам без сопровождения!
Нас хотел видеть в своем кабинете Петр Петрович Навальный — глава биологического отдела «Лобачевского». Это полностью совпадало с нашими планами, и мы не замедлили явиться. «Мы» — это гражданин Кейн, его помощник Эстебан Витаро и я. (Подозреваю, что русский пилот в моем лице существенно добавлял веса трапперскому предприятию — ведь это русская станция!)
Навальный был высоким, грузным мужиком, который повадками очень напомнил Салмана дель Пино — этакий обманчиво медлительный медведь. Впечатление дополняли лысая башка в шрамах, черная борода и кулаки, смахивающие на волосатые дыни. Словом, чистый Кудеяр, а никак не ученый.
С Бобом Кудеяр сердечно обнялся, Эстебану пожал руку, пожал и мне. Когда же я представился «Андрей Румянцев, пилот», он внимательно на меня поглядел. Ну просто очень внимательно, далеко за пределами приличий. Впрочем, в наших дремучих палестинах кто их определял, те пределы?
— Ру-у-умянцев? — протянул Навальный и сжал ладонь своей лапищей, как тисками. — Знавал я одного Румянцева… А, в сторону! Это было давно и неправда! К делу…
Дело выглядело просто: халкозавр издох, срочно требовался новый экземпляр, мы давно обещали, а никаких результатов. Ну что же?