— Привлекательная внешность — это все, что нужно женщинам, разве не так, мисс Тейл?
— Не всем женщинам, — горячо отозвалась Старр.
Он криво улыбнулся. Но не ей, а, скорее, собственным мыслям.
— Все женщины и не считаются, — произнес он медленно. — Считается только одна женщина. Это дьявольски трудно — сознавать, что считается только одна женщина и ты ничего не можешь с этим поделать.
Старр ничего не ответила. Да и что она могла ответить? Внезапно девушку захлестнула злость. Значит, все эти слухи — правда? Иначе, что могло так изменить Стефана Десмонда? Превратить в пессимиста этого жизнелюбивого, полного энтузиазма человека, каким он был год назад?
— Подозреваю, — прервал Десмонд долгое молчание, — что с карьерой придется повременить.
— О, мистер Десмонд, как вы можете так говорить?! — в отчаянии воскликнула Старр. — С вашей карьерой все отлично. Она так много значит для м… — Она чуть не сказала «для меня», но вовремя остановилась.
— Вы думаете?
Неудержимый поток слов готов был сорваться с губ Старр, но она сдержала себя. В то же время в голосе Стефана слышались такие мрачные нотки, что она почувствовала — надо как-то растормошить его. Ей хотелось крикнуть ему: «Как можно быть таким дураком, мистер Десмонд, чтобы позволить женщине разрушить свою карьеру? Даже если это ваша жена. Ведь вы и ваше будущее гораздо важнее, чем она. Пусть флиртует с Рексом Брендоном. Они птицы одного полета, уж если хотите знать правду!»
Но Старр не могла ему этого сказать, и они оба молчали. Наконец Стефан Десмонд нарушил тишину:
— Вы здесь сегодня по работе или просто так, мисс Тейл?
— По работе, — ответила она. — Между прочим, я должна взять у Рекса Брендона интервью.
На губах Десмонда появилась горькая, кривая улыбка.
— Да, полагаю, сегодня все хотят читать о Рексе Брендоне. Он сегодня на коне, правда?
— Смотря, что вы имеете в виду под этим «на коне», — сказала она. Но Десмонд, по-видимому, не слышал ее. Старр показалось, что он просто проговаривает вслух свои мысли.
— В конце концов, он действительно очень красив. Женщин нельзя винить за то, что они в него влюбляются.
«Я думаю, что одну женщину вы можете обвинить», — хотела сказать Старр, но снова промолчала.
— А ведь это довольно забавно, что именно я создал его, — продолжал Стефан Десмонд. — Без меня он бы канул в Лету, когда солнце для кинозлодеев закатилось. Вместо этого я превратил его в величайшего кинолюбовника. Смешно, правда? Самый обожаемый герой! Ни одна женщина перед ним не устоит! Как часто я смеялся над зрителями! Вот уж не думал, что это может быть правдой. Ни одна женщина, даже если она была влюблена в своего мужа… — Он замолчал, почувствовав вдруг, что сказал слишком много, и смущенно провел рукой по темным волосам, которые в лунном свете отливали сединой. В этом жесте было что-то неуклюже-мальчишеское и в то же время такое беззащитное, что Старр чуть не расплакалась.