Всё, вошла пташка. Полюбоваться бы на твои мучения, только не хочу оказаться на одном костре с тобой. Посему я уйду, обернусь человеком, пошлю соглядатаем какую-то зверушку, а сам проберусь в комнату Элоиз. Надеюсь, успею до её панического бегства.
И хорошо бы Одана уже кровью ей одежду испортила.
Жаль, очень жаль, что личико Элоиз прошлой ночью не пострадало!
Местечко для оборота нашёл ещё вчера — по соседству с животными маги глушилок не ставили. Неподалёку обнаружил и зверька, которому предстояло стать моими глазами, — как всегда, крысу. А что, умные животные, юркие, проворные и мелкие.
Накинул на себя полог невидимости и отправился в покои Элоиз.
А шустрая крыска уже добралась до храма.
Там было интересно, так интересно, что я пожалел о своём отсутствии. Но вот что нас с Элоиз роднит — Светоносный нас обоих ненавидит.
Садерер возложил свои цветы и преклонил колени, а вот Элоиз не торопилась. Она была бледна и дрожала. И на это обратил внимание жених. Предположив, что она заболела, предложил ей прилечь. Эх, весь план насмарку!
Положение спас ангерец, взял некромантку под руку, будто поддерживая, и со словами, что прикосновение Светоносного исцеляет лучше любых лекарств, повёл к алтарю.
Каждый шаг давался Элоиз с трудом. Она покрылась потом, побледнела, но, стиснув зубы, шла. Очевидно, понимала, что и так надела ошибок. Стойкая сучка, не сломалась!
Но вот реликвий не перенесла. Я тоже не мог вынести, когда тот арков светлый маг подсунул мне их для клятвы. Такова уж природа энергетики Светоносного: она стремиться искоренить всё тёмное.
Элоиз завизжала, едва роза коснулась алтаря: она ведь держала её в руках. Цветок вспыхнул и мгновенно обуглился.
Садерер, изображая заботу, поспешил подхватить леди. Та отшатнулась и, споткнувшись, нечаянно коснулась пальцами алтаря.
Да, предыдущий визг был и не визг вовсе. Какая музыка для души! Как и ожоги на её ладони.
Знаю, милая, это штука серьёзная, боль жуткая, а ещё голову железным обручем давит, и чей-то голос неслышно шепчет: «Ты отродье зла, сгинь, нечистая тварь!».
— Что с тобой, Алестина? — испуганный лендлорд бросился к невесте.
Элоиз повернула к нему искажённое судорогой лицо и простонала: «Оставь меня!».
И тут — явление светлых. Одана привела. Уж не знаю, под каким предлогом, но привела. Замерли оба на пороге часовни, жёнушка — с ужасом, маг — нахмурившись, смотрят на Элоиз. А та уже сползла на пол, часто-часто дышит.
— Это очень странно, сеньор, и очень похоже на реакцию тёмных…
Светлый сделал шаг вперёд, не сводя взгляда с Элоиз. Та натянулась, как струна, ощетинилась диким зверем и взяла себя в руки. Встала на ноги, извинилась перед присутствующими за истерический припадок («К несчастью, со мной иногда такое случается, — последствие детской травмы») и, преодолевая себя, поправила букет у алтаря. Обернулась к жениху, улыбнулась и попросила оставить её одну, дабы она могла спокойно помолиться: «Увы, там будут слова, которые предназначены лишь для ушей Светоносного».