— Скажи, что она была очень красивой и ей было только двадцать три года. Ее кожа была цвета пепла, а глаза как Нил в сезон разлива…
Симеркет отвернулся, не в силах продолжать, и направился к лестнице, ведущей к тайному тоннелю под храмом.
— Куда ты идешь? — окликнул его Шепак.
Ответа не последовало. Симеркет уже скрылся.
— Я должен ее увидеть, — решительно заявил Симеркет, намереваясь пройти в ворота.
Привратник оттолкнул его.
— Господин, будьте благоразумны. Я сказал вам, что Нидаба еще не проснулась…
Симеркет изо всей силы толкнул створку ворот. Они распахнулись, громко ударившись о стену. Он уверенно прошел через главный вход в сад. Стражник взлетел по наружной лестнице на второй этаж, бросая через плечо испуганные взгляды, как будто Симеркет был каким-то варваром, вознамерившимся похитить его хозяйку.
Из садов Симеркет перешел во двор и стал ждать на веранде. От палящего солнца цветущая виноградная лоза почти засохла. Шелковые подушки на диванах казались полинявшими. Без приглушенного, мягкого света светильников магия этого дома исчезла, и он напоминал сейчас дворец мертвого волшебника из какой-то старинной народной легенды.
Вскоре Симеркет услышал шум у себя над головой. На балюстраде стоял молодой человек, потягивающийся и протирающий глаза от яркого света. Стражник протянул ему развевающуюся тунику, которую тот надел, спускаясь по лестнице.
— Симеркет! — обратился он к сидящему. — Что ты здесь делаешь?
Симеркет встал навстречу юноше. Тот был очень бледен, его подбородок зарос голубовато-черной утренней щетиной.
— Я пришел, чтобы повидать Нидабу, — твердо сказал Симеркет. — Это важно. Отведи меня к ней.
На мгновение молодой человек потерял самообладание. Бросив тревожный взгляд на служителя, он закрыл лицо руками, пряча улыбку.
— О Боже, — произнес он, — какими же наивными могут быть египтяне!
Тут Симеркет насторожился и стал разглядывать юношу. Его ногти были покрыты золотой пылью, в крошечных морщинках возле глаз еще сохранились следы сурьмы. Внезапно Симеркета осенило.
— Ты… Нидаба? — еле слышно прошептал он.
Юноша кивнул, тихо рассмеявшись. Этот низкий и чувственный смех убедил Симеркета в том, что он не ошибся. Неудивительно, что голос Нидабы был таким звучным — силу ему придавали мужские легкие.
— Ты наверняка знаешь, — объяснил Нидаба с некоторым вызовом, — что Иштар одновременно мужчина и женщина — бог войны и богиня любви в одном лице. Нидаба посвятила свою жизнь служению обоим божественным ликам.
Будучи человеком вежливым, Симеркет кивнул, про себя же подумал: Великий Осирис, есть ли что-нибудь в Вавилоне такое, что оказывается тем, чем кажется?