Желудок Симеркета опять свело.
— Она хотела ребенка, — с трудом выговорил он. — Я не мог дать его ей. Она не знала, что он предатель, когда выходила за него замуж.
— Вы, египтяне, позволяете вашим женщинам свободно ложиться в постель со всеми, кого они выберут? Они что, должны повсюду искать того мужчину, который может дать им сыновей?
— Мы не поэтому предоставляем женщинам свободу…
— Посмотри, что случилось с дядей Рамсесом — его убили собственные жены. Какой стыд! В нашей стране ты никогда не услышишь о таком позоре. Женщины должны сидеть дома, воспитывая детей и прядя шерсть.
Симеркет был не в состоянии вести подобный диспут, но попытался дать разумный ответ.
— Мужчины и женщины в Египте берут пример с семейного союза Исиды[2] и Осириса, — объяснил он. — Осирис не мог бы стать владыкой загробного мира без помощи своей жены.
При этих словах сыновья Илайбера презрительно захохотали.
— Но они не настоящие боги! — воскликнул старший из юношей. — Их нет! Как ты можешь даже упоминать их в нашем присутствии?!
Это замечание заставило молодых людей перейти на родной язык, и все трое, повернувшись к Симеркету спиной, принялись кричать и жестикулировать. Он воспользовался этой возможностью, чтобы незаметно выскользнуть и присоединиться к Илайберу, все еще стоявшему на носу корабля.
Внезапно корабль сильно качнуло, и Симеркет с удивлением обнаружил, что у него не возникло позыва на рвоту. А запах тушеной баранины в раскачивающемся над огнем котле показался ему почти соблазнительным. Возможно, он наконец обрел свои — как капитан назвал их? — «морские ноги».
Стоя под навесом, двоюродный брат фараона Илайбер молился, обмотав голову покрывалом. Симеркет ждал, пока тот, раскачиваясь, бормотал слова молитвы.
— Твои сыновья очень страстные, — произнес Симеркет, когда Илайбер открыл глаза.
Илайбер приподнял голову, чтобы увидеть четверых молодых людей.
— Это хорошо, когда мужчины со страстью защищают свои убеждения, — произнес он с обычной своей осмотрительностью. — Иногда только глубокое убеждение дает нам преимущество перед врагами!
— Я думал, что преимущество вам дает ваш бог?
Илайбер пожал плечами, показывая, что понимает, о чем говорит Симеркет.
— Но они, несомненно, презирают египтян, — заметил Симеркет, оглядываясь на юношей.
— Возможно, ты не знаешь, что иудеи были когда-то в рабстве у египтян, — ответил Илайбер, — по крайней мере так говорится в наших преданиях. Но мы молились нашему богу, и он послал нам героя, чтобы спасти нас. Его имя Моисей.
Симеркет, никогда прежде не слышавший этой истории, с сомнением покачал головой: