— Ты знаешь его? — резко спросил Симеркет, отводя взгляд от струпьев на щеках и подбородке больного.
— Простите, господин? — откликнулся тот, вздрогнув от неожиданности.
— Того человека, с которым ты вот только что разговаривал, — он бросился бежать, когда я его окликнул. Его зовут Мардук.
— Нет… нет. Простите.
— О чем вы говорили?
— Я… я спросил его, не знает ли он лекарства от моей болезни.
Симеркет не поверил. Приблизив лицо к изуродованной физиономии, чтобы заглянуть в глаза этого человека и понять, лжет тот или нет, он почувствовал запах меда. И улыбнулся. Медовый запах подтверждал его подозрения.
Однако прежде чем он успел что-нибудь сказать, со стороны реки донесся неожиданно громкий удар колокола. При этих гулких, траурных звуках все находившиеся на площади еще более засуетились, зашевелились, начали вставать, собирать нехитрые пожитки и прощаться со своими недужными родственниками и близкими.
— Что это? — спросил Симеркет.
— Это с моста. Через десять минут опустят сходни, чтобы ночью никто не проник сюда со злобной целью.
Симеркет должен был непременно успеть перейти реку! Если он не появится у ворот храма вовремя, соглядатаи его хватятся и сообщат о его исчезновении эламским властям. Он выругался. Надо расспросить этого человека поподробнее; сомнений нет — этот недужный скрывает правду о Мардуке!
— Скажи ему, — торопливо бросил он через плечо, уходя, — скажи ему, что я хочу его видеть!
— Поверьте, господин, я не знаю этого человека!
— Скажи ему!
Дойдя до улицы, ведущей к мосту, Симеркет внезапно обернулся и крикнул:
— Я могу помочь тебе…
Мужчина не ответил, но много голов повернулось в темноте, чтобы услышать, что скажет Симеркет дальше.
— Промой раны чистой водой! — крикнул Симеркет, и эхо разнесло его голос по всей площади.
— Мы очень волновались, господин, — с упреком произнес худой соглядатай, когда они шли по улице прочь от египетского храма.
— Простите.
— Мы чуть было не пошли к нашему капитану.
— Завтра я постараюсь вернуться пораньше.
— Мы подумали, что-то случилось.
Симеркет промолчал, быстро и пружинисто шагая к месту ночлега.
Была ночь, и шпики не боялись, что их увидят вместе. Толстяк все время пыхтел и кашлял.
— Куда вы ходили сегодня? — дружелюбно спросил он.
— Вы же знаете, — отозвался Симеркет.
— Откуда? Мы ждали весь день возле храма!..
Симеркет улыбнулся:
— Я молился.
— Дайте большой палец, господин.
Священник слегка нажал большим пальцем Симеркета на кусок мягкой глины и чуть пошевелил им. Потом поднес слепок к свету, струившемуся из отверстия в крыше, сравнивая отпечаток с тем, который Симеркет оставил на табличке фараона много недель назад.