— Шараман — твой брат! — выпалил разъяренный Дастан.
— Мой брат — и несчастье всей моей жизни, — ответил дядя. — Знаешь ли ты, какие страдания мне довелось пережить? Какие бы земли ты ни завоевал, какую бы славу ни принес Персии — всё равно, когда ты входишь в зал, все глаза устремляются на человека, который стоит рядом с тобой. И каково при этом сознавать, что если бы в один прекрасный день много-много лет назад я не спас ему жизнь, то на этом месте сейчас был бы я сам!
Дастан замахнулся мечом на дядю, тот Кинжалом отразил удар. После пары выпадов Дастан сумел выбить у него Кинжал, потом высоко поднял меч для последнего, смертельного удара.
— Я всегда старался брать с тебя пример, — с презрением воскликнул юноша.
На миг рука Дастана дрогнула. Это промедление оказалось роковым. Низам выхватил нож, спрятанный в складках плаща, и ударил принца в живот.
Дастан рухнул на пол.
— Никогда не мог понять, зачем мой брат привел во дворец этого безродного щенка, — проворчал Низам. — Твое место — в сточной канаве. Там ты и останешься, когда к власти приду я.
Низам схватил Кинжал и вонзил его в Песочные Часы. Потом нажал на камень — и через стеклянную рукоять заструился нескончаемый поток песка. Время потекло вспять, весь мир вокруг них содрогнулся в мучительных судорогах.
По стеклянной оболочке Песочных Часов пробежали трещины. Еще мгновение — и она разлетится вдребезги…
— Низам! Стой! — закричал Дастан. — Нельзя вернуться в прошлое с помощью Кинжала. Иначе ты выпустишь на свободу…
— Что же я выпущу на свободу? — поинтересовался Низам. — Гнев богов? Все силы ада? Ну и что? Лучше править в аду, чем униженно ползать по этой проклятой земле.
Низам воткнул Кинжал еще глубже, Дастан собрал последние силы, поднялся на ноги и попытался вырвать Кинжал у Низама. Трещины на Песочных Часах стали еще шире.
Вокруг противников, сцепившихся в смертельной схватке, замелькали картины прошлого. Вот Низам настраивает троих братьев друг против друга. Вот он входит в заговор с ассасинами. Время катилось вспять всё дальше и дальше. Вот Шараман кричит от боли, корчась в отравленной мантии.
При виде этой картины губы Низама скривились в дьявольской усмешке, и гнев придал Дастану свежих сил. Он со всей мочи дернул за рукоять. В конце концов сила добра, скрытая в нем, взяла верх над Низамом. Он выдернул Кинжал из руки визиря — и из Песочных Часов.
В тот же миг время остановилось, трещины стали сами собой затягиваться. Но сделанного не вернешь. Выпущенный на свободу песок продолжал течь и течь, накапливаясь и вздымаясь, точно океанская волна. Эта волна подхватила Дастана и Низама, понесла прочь…