Они радостно, с нескрываемой гордостью, приняли Шатрова и его спутницу. Ну, как же: "Сам Шатров у меня останавливается!"
Хозяин хорошо знал в лицо и лесничиху, а хозяйка - нет.
Потому, улучив мгновение, Арсений Тихонович доверительно, не стыдясь, попросил этого, с радостью угождавшего ему человека, чтобы о их совместной с лесничихой ночевке у него никто ничего не знал.
Хозяин даже привстал для чего-то на цыпочки и, оглядываясь, прошептал:
- Что вы, что вы, Арсений Тихонович! Уж будьте благонадежны. И старухе своей строго-настрого прикажу. Ну, как же? Мало ли беды может быть! А ведь дело житейское: кто из нас богу не грешен, царю не виноват!
Шатров поморщился: проза, да еще и какая - житейская, сибирско-деревенская проза уже вступила в его отношения с Лесным Ландышем! А что было делать?
В сенках жена спросила у мужа с оглядкою на дверь, за которой были приезжие:
- А она хто ему будет?
Он ответил ей быстрым шепотом:
- Сударка, вот хто.
Старуха ойкнула - изумленно, осуждающе.
Муж на нее прикрикнул:
- Ну, ну! Смотри у меня: молчок! Это дело не наше!
Напоив гостей чаем, старуха, едва только муж вышел из горницы, попросту и с явным наслаждением спросила у Шатрова:
- Дак вам как постилю-то постилать - надвое али вместе?
Лесничиха зарделась, отвернулась, стала смотреть в окно.
Шатров помолчал, а затем спокойно и как будто о деле заведомом ответил:
- Вместе, Карповна, вместе.
Картеж был прерван в самом разгаре - внезапным и диким образом: прямо в кабинет Шатрова, никем не задержанный, ворвался, не сняв даже своей заскорузло-замучневшей кепчонки, засыпка из раструса.
Шатров строго поднял голову.
- Что такое?
Тот с запышкой проговорил:
- Ох, Арсений Тихонович, у нас на плотине смертоубийство хочет быть!
И выбежал вон.
Шатров спокойно поднялся со своего стула.
- Простите, господа!.. - И пошел к выходу, не убыстряя шага.
Пристав Пучеглазов рванулся было за ним, но огромный выигрыш грудою возвышался перед ним, и бедняга, пригребая к себе кучу ассигнаций и серебряных рублевиков, только прохрипел ему вслед:
- Арсений Тихонович, и я с тобой: как представитель власти.
- Нет, нет... Здесь - моя власть... Не беспокойся, Иван Иваныч!
Еще и в столовой, и на веранде, на глазах гостей, Шатров шел неторопливо, но едва только спустился в сад, как сразу же кинулся опрометью, прямо к берегу. Дальше он побежал таким наикратчайшим путем, каким одни только мальчуганы бегали: перемахнул через прясло, которым крепкий шатровский заплот спускался в самый Тобол, и очутился на ближней плотине.