Вера помахала ему рукой и весело прокричала:
- Володя, Володенька! Вот хорошо-то, залезай скорей сюда - выдержит!
И она уже готова была потесниться.
Но он строго покачал головой и сказал:
- Мама ваша велела вам слезать. Ветка может обломиться!
Вера нахмурилась и сердитым, вызывающим голосом кинула ему в отместку:
- А почему у вас, у Шатровых, качелей нет?
Володя мгновение не знал, что ответить. В самом деле, почему? И вот, как будто даже и достоинство дома Шатровых страдает: гостья же осудила, заметила!
К счастью, нашел ответ:
- Почему, почему! Зачем нам качели? У нас уже все взрослые!
- У вас так получается, уважаемый Панкратий Гаврилович, что Распутин - прямо-таки благодетель державы Российской: он и Сазонова-масона велел убрать, он и до войны не допускал!
- Лжетолкуете, лжетолкуете, досточтимый Анатолий Витальевич! Я только то хотел сказать, что нынешняя наша война с Германией ни на черта нам была не нужна. Да-с! И вы сами знаете, надеюсь, что нашему правительству надлежало делать: неукоснительно надо было хутора, отруба насаждать. Крепкого хозяина множить. Крестьян землицей побаловать: через Земельный банк, за божескую цену, в долгосрочный кредит. Не стали бы и усадьбы громить. Столыпин, Петр Аркадьевич, он знал, что делал: вот я, к примеру, крупный земельный собственник, а вокруг моего большого гнездовья - как все равно охранная гвардия раскинулась бы: собственнички помельче, хуторяне, отрубники. Пойди тогда, подступись ко мне! Ну?!
Он ожидал возражений Кошанского. Но тот с любезно-поощрительной улыбочкой попросил его продолжать:
- Продолжайте, продолжайте, Панкратий Гаврилович. Существенного на этот раз ничего не имею возразить.
- И продолжаю! - Сычов стал похож на поднятого из берлоги медведя. Промышленность наша предвоенная - что скажете? Вот здесь - наш Петр Аркадьевич Башкин, он не даст мне соврать: ежегодный бюджет наш перед этой несчастной войной - это ведь миллиарды рублей. Золотых рублей, батенька!
На этот раз, дрогнув усом, Кошанский перенял слово:
- Всем известные вещи рассказываете, уважаемый Панкратий Гаврилович! Я и не думаю отрицать мощь и богатство богоспасаемой нашей империи накануне сей, воистину несчастной войны. И я, в силу моего призвания и взятых на себя обязанностей... - тут он слегка наклонил голову в сторону Шатрова, - тоже неплохо ознакомился с делами промышленности нашей. Но сейчас не о том речь. Я вижу, Столыпин у вас - "иже во святых". Так вот, позвольте сказать вам, что не только Сазонов, а и он в свое время больно ушибся о вашего тюменского мужичка.