Играл министрами. Симанович впоследствии вспоминал: "В последний год все министры назначались и увольнялись исключительно по моим и Распутина указаниям".
Царь в своем Царском Селе ждал у телефонной трубки, кого назовет Распутин на пост премьера. А жалобщикам и обличителям старца говорил: "Григорий Ефимович - посланец бога. Его грехи я знаю. Это - грехи человека. Но на нем обитает благодать божия".
Чуть что, и разъяренный "Грегорий" грозился: "Расскажу это Любящему!" Еще и этой кличкой наградил бывший конокрад "государя всея Руси"!
Вот его подлинное письмо заартачившемуся Сазонову:
"Слушай, министр. Я послал к тебе одну бабу. Бог знает, что ты ей наговорил. Оставь это! Устрой, тогда все будет хорошо. Если нет, то набью тебе бока. Расскажу это Любящему, и ты полетишь. Распутин".
Тут все же видна "литературная правка" Симановича. А вот никем не правленная телеграмма Распутина из Покровского - Тобольской губернии царю и царице:
"Миленькаи папа и мама! Вот бес то силу берет окаянный. А дума ему служит; там много люцинеров и жидов. А им что? Скорее бы божьего памазанека долой. И Гучков, господин, их прихвост, клевещет, смуту делает. Запросы. Папа, Дума твоя. Что хочешь то и делай. Какеи там запросы о Григории. Это шалость бесовская. Прикажи. Не какех запросов не надо. Григорий".
Отпетые международные проходимцы-марвихеры, спекулянты, валютчики и, наконец, заведомые шпионы окружали нечестивого старца: банкиры Манус и Митька Рубинштейн (Дмитрием заочно его никто не именовал), Симанович и князь Андроников.
Царь - верховный главнокомандующий никаких стратегических тайн не смел утаить от своей супруги. А она - от Распутина.
Будучи верховным главнокомандующим по совместительству, царь неукоснительно сообщает своей супруге в Царское Село о дне и часе всех предстоящих наступлений русской армии и даже о том, где именно это наступление начнется.
"Моя Любимая!
В б у д у щ и й в т о р н и к начнется наше второе наступление т а м и в ы ш е, п о ч т и н а в с е м п р о т я ж е н и и ф р о н т а. Если бы только у нас было Достаточно снарядов для тяжелой артиллерии, я был бы совсем спокоен... А теперь нам приходится приостанавливать наступление через неделю-две, чтобы пополнить наши запасы, и это делается слишком медленно вследствие недостатка топлива!
...С отчаяния можно прямо на стену полезть!"
В другом письме:
"Несколько дней тому назад мы с Алексеевым (начальником штаба верховного) решили н е н а с т у п а т ь н а с е в е р е, но напрячь все усилия немного ю ж н е е..."
Да после таких писем из Ставки русского верховного главнокомандующего, хотя и с домашней, интимной подписью - "твой старый муженек Ники", надо ли было немецкому верховному командованию тратить средства еще на какой-то шпионаж? А содержание этих писем тотчас же становилось известно старцу. Правда, разбалтывая в письмах к жене величайшие стратегические тайны, император-главнокомандующий нет-нет да и спохватывается: "Но прошу тебя, никому об этом не говори, даже нашему Другу. Никто не должен об этом знать".