— Красота-а… Я с подобным еще не встречался, хотя облазил все вершины Большого Кавказа.
— Это горячие воды выходят на поверхность и, охлаждаясь, превращаются в пар, — пояснил ученый Петрашка. — Этот пар заполнил пропасть под нашими ногами, отсюда такая картина.
— Но мы пришли сюда не за этим, — перебил его Николка. — Надо попробовать пойти следом за абреками.
— Которые устроили нам засаду за первой скалой, — усмехнулся Захарка. — Горцы в этих местах ориентируются как станичные кобели на казачьем базу.
Атаман долго теребил в руках ручку нагайки, оплетенную кожаными ремнями, он понимал, что средний брат сказал правду и в то же время его не оставляла мысль о том, что любое дело нужно доводить до конца.
— Ненька Панкрат, давай мы с Петрашкой и Буалком пробежимся по тропе, — подал голос из-за его спины Надымка. — Если по ней пройти будет невозможно, то мы сразу вернемся.
— Абреки уходят, Панкрат, — поддержал малолетку Петрашка. — А вдруг нам повезет.
— Попробуйте, — неохотно согласился атаман. — Но если почуете опасность, тогда со всех ног назад.
Как только всадники погрузились в густое молоко, он продвинулся вперед и напряг слух. Снова все вокруг обложила тишина, нарушаемая лишь позвякиванием конской упряжи. Она продолжалась недолго, позади раздался дробный топот копыт, к воротам вылетела группа казаков во главе с дядюкой Савелием и его сыновьями. За ним показался Никита Хабаров с ищерцами.
— Конец пришел абрекам Шамиля, — направил сотник коня к атаману. — Никто из них достойного сопротивления не оказал.
— Всех порубили? — повернулся к нему Панкрат.
— Около сотни горцев оставили в живых, из тех, кто сложил оружие и добровольно вызвался показать хаты своих мюридов, — дядюка Савелий обернулся назад и подозвал к себе терца, ведущего на поводу лошадь, навьюченную поклажей. Когда тот приблизился, с гордостью вскинул подбородок. — Гляди, что мы в сакле у имама Шамиля раскопали.
Он протянул руку и отбросил с поклажи иранский ковер, взорам окружающих открылся дубовый сундук, окованный медными пластинами. Сотник вместе с верховым поднял крышку и заставил своего коня отступить назад. Из глубины короба полыхнуло золотое сияние, простреленное во всех направлениях разноцветными искрами. Казалось, это разверз нутро колодезь, доверху наполненный драгоценностями. Искры осыпали станичников, окруживших сундук, с ног до головы, они взлетали вверх и опадали вниз, смешиваясь с искрами на поверхности молочного моря, они фонтанировали, разгораясь все ярче в лучах солнца, достигшего зенита. Терцы невольно разразились восторженными восклицаниями, редко кому из них приходилось любоваться подобными сокровищами. Лишь Панкрат едва уловимо улыбнулся, он отвел взгляд от сундука и с надеждой обратился к сотнику Савелию: