Ворота были распахнуты настежь, в них то и дело входили семьями станичники, чтобы уже на подворье разделиться на две части — казаки в одну сторону, бабы с детьми в другую. Возле конюшни возились трое братьев Даргановых вместе с Буалком, они накидывали на строевых коней ременную упряжь и седла, готовясь отправиться в дальний путь. На ладных их телах сидели как влитые новые черкески с кинжалами на поясах и с шашками, пристегнутыми сбоку, на головах отливали черненым серебром смушковые папахи. На ногах были надеты мягкие ноговицы из телячьей кожи, сморщенные для форсу. Вокруг мужчин бегал Сашка, старший сын Панкрата, за ним торопился крестник Никитка Два сына дядюки Савелия, Чигирька и Тараска, уже сидели в седлах с ружьями, притороченными за спиной. Глаза обоих закрывали завитки бараньей шерсти от папах, надвинутых на лоб, а в руках они держали плетеные нагайки. Сам сотник Савелий, младший брат Даргана и дядя всем его детям, помогал выносить братьям из конюшни оснастку, он должен был остаться в станице, замещая своего племянника, атамана Стодеревского юрта. С крыльца за сборами наблюдали Аленушка, жена Панкрата, и сестра Аннушка, тоже одевшаяся в дорогу, а жены Захарки с Петрашкой — Ингрид и Сильвия — были в доме. Они под присмотром Софьюшки укладывали походные сумки, куда решили спрятать алмаз из короны короля Людовика Шестнадцатого, переданный еще Дарганом перед его гибелью своему зятю Буало, и кое-что из других драгоценностей. Остальные сокровища, в том числе кардинальскую цепь с медальоном и диадему, сделанную итальянцем Пазолини, молодые поклялись найти и передать народу Франции, которому они принадлежали по праву первонаследства На этом настояла Софьюшка, она же приняла клятвенные заверения своих детей с их избранниками, связавших друг друга семейными узами.
Погода стояла теплая, небо было чистым, солнце оторвалось от горизонта на половину своего пути к зениту. Заснеженные вершины гор, видневшиеся сквозь листву на алычевых с жерделовыми деревьях, искрились в голубой выси кусковым сахаром, облитым яичным белком. Оттуда несло холодом, хотя до заморозков было еще далеко. Еще висели на деревьях фрукты и краснели поздние ягоды на кустах малины, разросшейся вдоль плетня.
Наконец Панкрат отвел своего жеребца в сторону, осмотрел его на предмет готовности к путешествию и повернулся к братьям, тоже заканчивавшим сборы. Буалок по казачьи уперся ногой в брюхо своей лошади и накрепко затянул подпругу еще на один шаг, затем ловко примостил за седлом мохнатую бурку, сложенную в несколько раз. На разгоряченном работой его лице отражалось деловое спокойствие, и если бы не шпага, казалось, навечно присохшая к его левому боку, француза нельзя было бы отличить от матерого терца. Горный загар, покрывавший щеки и лоб кавалера, скрыл все национальные особенности.