— Капитан Ростиньяков, повторить задание, — коротко приказал он.
На смугловатом лице заместителя командира бригадной разведки с темными глазами и черными усами, не дрогнула ни одна черточка. Он четко отрапортовал:
— С заходом солнца десантироваться со своими бойцами в глубине территории, занятой противником, раствориться в зеленке. В случае нападения боевиков на высоту сначала пропустить их к основным нашим силам, а потом сгруппироваться и ударить им в спину.
— Чтобы ни один боевик не сумел выскользнуть из кольца, — одобрительно хмыкнув, дополнил изложенное полковник. — Пока генерал Лебедь, эта водоплавающая птица из ВДВ, не положил перед Ельцыным на подписание очередной мирный договор, мы обязаны не дать чеченцам почувствовать, что они пупы земли. Иначе горцы распояшутся, сядут на "Нивы" с "УАЗиками" и покатят, как татары с башкирами в начале перестройки, воевать Москву, не щадя по пути ни малого, ни старого.
— И остановить их будет некому. Гражданское население встречает чеченских боевиков как освободителей неизвестно от кого и от чего — с цветами, — усмехнулся майор, командир одного из батальонов. — Наши люди добрые, они едва не сделали Президентом России еще одного неграмотного горца — Руслана Имрановича Хасбулатова, этого ярого поборника сталинских режимов правления. Вот была бы потеха.
Его поддержал сосед с погонами подполковника на плечах:
— Сталин был хоть и грузином, но православным, а этот чеченец мигом обратил бы русских в мусульманскую веру и заставил бы отбивать поклоны своему аллаху. И это в то время, как наши стрелковые части с другими армейскими соединениями, укомплектованы оружием едва на одну треть.
— И эту комплектацию Лебедь старается отменить. Он почувствовал, что на мирной волне можно будет выставить свою кандидатуру на президентский пост, и ради этого не щадит никого, — подхватил разговор еще один старший офицер. — Скоро солдаты станут наступать на врага как их деды вначале Отечественной — с голыми штыками.
— Такое мы уже прошли, в девяносто четвертом году…
— Отставить разговоры, — оборвал говорившего с его товарищами командир бригады. — Наше дело исполнять приказания старших по званию, а политикой пусть занимаются те, у кого амбиции бьют через край. На сегодня все свободны, кроме капитана Ростиньякова.
Когда офицеры покинули блиндаж, полковник чуть развернул к себе карту, лежащую на столе, и отчертил карандашом небольшой кружок в районе городка Урус-Мартан:
— Хэт, патриоты, скоро бригада морпехов превратится из боевой части в политическую партию, оппозиционную правящей, — недовольно проворчал он, кивнув на выход из блиндажа. Затем негромко начал пояснять суть вопроса. — По данным армейской разведки, в этом населенном пункте сосредоточены сейчас большие силы боевиков и арабских наемников. У меня имеется информация, что этой ночью они покинут лагеря и попытаются в обход нашей укрепзоны прорваться к Аргуну. Их надо связать боем, желательно до наступления утра, чтобы утром мы могли нанести по ним ракетный удар и чтобы они не успели разбежаться снова по своим углам. Иначе с такими подходами к ним, которые предлагают наши политики, мы их никогда не переловим.