Выступали на митингах многие бойцы и командиры. Говорили по-разному, но суть была одна:
— Клянусь в предстоящих схватках с фашистами с честью выполнить боевую задачу.
Анализируя различные формы массовой политической агитации и пропаганды, я не раз убеждался в том, что во фронтовых условиях митинги имеют большое преимущество. Это преимущество заключалось прежде всего в том, что митинги в короткое время охватывали своим влиянием сразу большую массу людей. На них обычно принимались резолюции, носившие характер клятвенного обязательства, которое глубоко западало в душу. Вот почему мы тщательно готовили митинги.
После каждого митинга в партийное бюро полка поступали новые заявления с просьбой о приеме в партию. Мы старались своевременно рассматривать их, заботились о том, чтобы укреплять прежде всего те ротные партийные организации, где в ходе боев вышло из строя много коммунистов.
Политотдел дивизии, работники политотдела 31-й армии, в состав которой входило и наше соединение, регулярно информировали партполитаппарат полка о положении на Калининском фронте и других фронтах, сосредоточивали наше внимание на необходимости усиления партийной работы в ходе оборонительных и наступательных боев. Мы знали, что войска Калининского фронта готовятся к наступлению и что 31-й армии предстоит наносить удар по врагу юго-восточнее Калинина с целью охватить полукольцом вражескую группировку и разгромить ее. Вместе с командиром и комиссаром полка партийное бюро разработало и осуществило план практических мероприятий по мобилизации коммунистов и комсомольцев на выполнение задач предстоящего боя.
В середине дня 5 декабря началась артиллерийская подготовка. Длилась она 45 минут. Залп «катюш» возвестил о начале атаки. Все роты 3-го батальона нашего полка дружно поднялись, быстро достигли берега Волги и начали опускаться на лед. На правом берегу была оборона противника. Пулеметный и артиллерийский огонь оттуда вынудил бойцов залечь. Надвигались сумерки. Подул ветер. Двадцать градусов мороза. Время торопило. В обороне гитлеровцев надо было нащупать слабое место и возобновить атаку. На командном пункте остается комиссар батальона Максимов (комбат был болен), а мы со старшим политруком Стычковым направляемся в роты. Может быть, нам следовало пойти в разные подразделения. Но когда кругом рвутся снаряды и сознание долга борется со страхом, особенно хочется чувствовать локоть товарища.
На войне главным оселком в отношениях между людьми становится искренняя готовность поддержать друг друга во время выполнения боевого задания. И мы с Володей Стычковым решили не расставаться, побывать во всех трех ротах. Ползем в 7-ю роту. На льду реки ее не оказалось. Она отошла от берега на несколько десятков метров. С трудом находим командира роты. Однако разговаривать с ним было невозможно. Его трясла лихорадка. Командование ротой принял на себя командир взвода лейтенант Наговицын. Он смело повел бойцов вперед, на врага. Гитлеровцы открыли заградительный огонь. Достаточных средств для подавления артиллерии противника в батальоне не оказалось. Пришлось закрепиться на занятом рубеже и готовить роты к ночной атаке. Но вскоре позвонил комиссар батальона Максимов. Он получил приказание командира полка майора Колкова отвести на ночь батальон от Волги и наступление возобновить утром. Нас сильно тревожило, что полк не выполнил задачу дня.