...Бой в окружении, когда с каждым днем все теснее сжимается вражеское кольцо, когда не хватает снарядов и патронов, скудеет и так полуголодный паек, — такой бой требует двойного мужества. Солдаты и командиры отрезанных подразделений в те дни сражались героически. Листаю записи, выписываю эпизоды.
...Вечером немецкий снаряд разбил пулемет. Виталиев и Кобзев остались безоружные. И тот участок перед нашими окопами, который они прикрывали огнем, стал проходим для врага. Бойцы отчаянной храбрости, Виталиев и Кобзе» выпросили у старшины десяток гранат. Глубокой ночью они вдвоем поползли в расположение противника. От ели к ели, от сосны к сосне, вдавливая телом снег, проползли бойцы освещаемый ракетами передний край. Оба прыгнули в окоп, где находились вражеские пулеметчики, и прикончили их. Потом поползли с трофейным пулеметом и лентами вперед. Гитлеровцы заметили Виталиева и Кобзева. Их пытались захватить живыми, но они отбивались гранатами.
Задыхаясь от усталости, наши бойцы то бежали, то падали в снег, не выпуская из рук ни лент, ни пулемета. А на рассвете трофейный немецкий пулемет уже бил по наступавшим гитлеровцам. Рядом строчил другой пулемет, за которым лежал в красном снегу дважды раненный младший лейтенант Николай Поляков, так и не уступивший никому «максима», пока атака не была отбита.
Разведчик 2-го дивизиона сержант Котельников несколько раз ходил ночью в тыл врага. И каждый раз приносил в вещевом метке продукты и боеприпасы.
Внезапно, без артподготовки, двинулись на наши окопы танки и пехота врага. Командир батальона Борис Поляков приказал затаиться и лишь по команде открыть огонь. Танки подпустили к самой траншее, и тут взвод сержанта Куликова пустил в ход противотанковые гранаты. По солдатам, следовавшим за танками, открыли фланговый, косоприцельный пулеметный огонь.
Два танка противника получили повреждения и повернули назад. Через некоторое время немецкая пехота атаковала наши позиции в другом районе. Но здесь стоял хорошо замаскированный снегом и ветками деревьев танк. По команде лейтенанта Рытова два танкиста открыли пулеметный огонь (пушка на танке была повреждена). Атака была отбита.
К окопу старшего сержанта Никиты Павловича Адушева подошел немецкий броневик. Старший сержант подорвал его связкой противотанковых гранат.
Рядовой Ф. А. Костин с группой бойцов ночью внезапно ворвался в окопы противника и уничтожил до 20 фашистов. Многие бойцы открыли боевые счета. Так, рядовой А. М. Иванов убил семь, а А. Н. Усачев пять фашистов.
Сколько было таких эпизодов! Сколько подвигов — теперь уже не счесть. Но вот о чем, по-моему, сказать необходимо: ныне мы часто рассказываем молодым бойцам, приходящим в армию по очередному призыву, о героической гибели героев. И это, конечно, важно. Что и говорить, имена Александра Матросова, Евгения Никонова, Зои Космодемьянской и многих других, отдавших жизнь за Родину, бессмертны. Однако не узок ли в наших беседах круг имен, не слишком ли часто сливаются воедино подвиг и гибель? Не внушаем ли мы молодежи неверную мысль, что героическое на войне ведет к неизбежной смерти? Ведь это не так! Как правило, счастье в боях сопутствует смелым. И летопись подвигов солдат и офицеров, сражавшихся под Левошкино, тоже свидетельствует об этом.