Чонси поворачивал и поворачивал, пробираясь сквозь туннели. Вот он снова завернул за угол и нашел ее. Дверь была в конце коридора. Железный засов по-прежнему был на месте, запирая Джоли внутри. Чонси сбросил засов и широко распахнул дверь. Крысы лениво разбежались в темноте. Два серебряных подноса были опрокинуты на пол, но еда исчезла, сменившись толстым слоем крысиного помета. На лежанке Чонси увидел тело, но его мысли спутались, не в состоянии принять это. Он моргнул, как будто плохо видел.
Девушка была покрыта тонким слоем инея. Ее циничные голубые глаза были открыты, уставившись в
никуда застывшим взглядом. Элис была мертва. Рука Чонси сжалась на дверной раме. Он вдруг увидел себя девятилетним мальчиком, стоявшим в подвале под кухней, наткнувшимся на смерть.
— Нет, — произнес он. И снова моргнул. — Нет. — Его ноги сами понесли его к Элис. Он склонился над ней, не в состоянии перестать смотреть. Казалось, что он не видит ее такой, какая она на самом деле, скорее, какой она должна быть. Живой. Поток воспоминаний прорвал его психологический барьер. Он не верил в любовь с первого взгляда. Он не верил в любовь вообще. Это религия дураков. Но когда он впервые увидел Элис, всего лишь на одно мгновение, но сомнению подверглось все, что он знал. Танцуя так, что она затмевала остальных девушек, она завоевала сцену. Каждая монета в зале текла к ней. Она взяла нечто обыденное и сделала это прибыльным. Она управляла своей судьбой. Ни разу в жизни Чонси не чувствовал полного понимания со стороны окружающих, но в течение нескольких недель, что Элис была с ним здесь, в замке, глубокая пропасть, которая всегда отделяла его от остального мира, сузилась. Они были одинаковыми, он и Элис. Расчетливые, умеющие ловко манипулировать людьми и циничные, да. Но и целеустремленные, жадные и бескомпромиссные. Он не любил ее так, как другие мужчины любят своих женщин; но он любил ее, как мог — за то, что она не оставляла его один на один с миром, который понимал его еще меньше, чем он сам понимал этот мир. Единственная причина, по которой он вышвырнул ее из замка — связь с ангелом. Он не мог находиться в одной комнате с ней и не слышать этих слов. Самые волшебные дни в моей жизни… Он ненавидел Элис за эти слова, но его гнев был направлен не туда. Вся вина пала на ангела. Опустившись на лежанку, он прижал руку Элис к своему лицу. Его эмоции трепыхались в нем, как птицы, бьющиеся в стены стеклянной клетки. Что у него осталось? Он был совсем один. Абсолютно непонятый. Чонси выскочил в коридор, будучи уверенным, что учует ангела где-то рядом. Его поза была настороженной, но стены снаружи камеры мерцали не тенью ангела, а душами мертвых. Чонси чувствовал их, загнанных в ловушку и блуждающих вокруг.