Отроку благочестие блюсти... Как наставляли дворянских детей (Бокова) - страница 38
В воспоминаниях Т. П. Пассек рассказывается: «Провинившись в чем-нибудь, я пряталась к ней (няне Катерине Петровне) в комнату, залезала за шкаф или под ее кровать, на которую она садилась и стерегла меня. Когда отец или мать, найдя меня, вытаскивали из-под кровати, она вырывала меня из их рук, загораживала собой, растянувши свою широкую юбку между мной и ими, и поднимала с ними перебранку; выпроводивши их, выпускала меня из-за юбки и, продолжая ворчать, гладила по голове, приговаривая: „Нишкни, не выдам, нишкни, нещечко дам“, затем мы направлялись к сундуку с лакомствами, я набивала себе ими рот и руки и оставалась у Петровны до тех пор, пока гроза проходила». Отважное поведение «Петровны» объяснялось в данном случае тем, что она была кормилицей отца и пользовалась в доме неограниченным влиянием.
Графа М. Д. Бутурлина, бывшего тогда еще в беспамятном возрасте, однажды спасла от побоев его любимая бонна-англичанка. «Эта неоценимая няня до того любила и баловала меня, — писал он, — что однажды (как рассказывали мне), когда мать моя готовилась высечь меня за что-то, Маги схватила нож и, подавая его моей матери, молвила: „Извольте лучше зарезать меня этим ножом“». Кажется, после этого случая употребление розги в семье Бутурлиных и прекратилось; во всяком случае, позднее Бутурлина подобным образом не наказывали, хотя, как он писал, «держали нас строго».
После 11–12 лет к порке прибегали редко — чаще продолжали использовать менее травмирующие наказания, известные, впрочем, и малым детям: сажали на стул, с которого нельзя было встать, доколе не позволят, ставили в угол или на колени, оставляли без сладкого, без обеда, без прогулки, устраняли от общей игры, лишали давно обещанной поездки или удовольствия, изгоняли из классной комнаты за безобразия во время урока и т. п. Некоторые воспитательницы прикалывали девочкам на грудь или спину бумажку, на которой крупными буквами указывали провинность: «лентяйка», «неряха» или цепляли к платью испорченное рукоделие или грязно написанный диктант.
Во многих случаях серьезнейшей дисциплинарной мерой была угроза пожаловаться отцу, которого дети обычно боялись, как огня.
Редко, но встречались и совсем поздние случаи родительского наказания. Красочный случай на эту тему описан в воспоминаниях Т. П. Пассек. Один из ее родственников, молодой офицер, имевший уже награды, приехав в отпуск к родителям, имел неосторожность ослушаться воли отца, несмотря на неоднократные его просьбы (дело было в начале XIX века). Отец наломал березовых веток и вызвал сына к себе: «Я много раз просил тебя беречь моих лошадей, но ты не счел нужным обратить на это внимания, ну, так я как отец считаю нужным научить тебя уважать слова родителей — снимай кресты и мундир».