Как Билл однажды об этом выразился: «В Акроне местные АА–евцы были членами Оксфордской Группы, или, по крайней мере, многие из них так думали до выхода книги в 1939 году. Не только книга, но и само Сообщество получило название “Анонимные Алкоголики”. Мы сознательно покинули Оксфордскую группу, причем, здесь, в Нью–Йорке, гораздо раньше. И хотя более старые участники в Кливленде или в Акроне понимали, что это уже была не Оксфордская группа, мы сохраняли это название до тех пор, пока собрания проводились в доме Т. Генри Уильямса».
XII. АА Кливленда покидает Оксфордскую группу
В какой‑то степени начало 1939 года выдалось простым и беззаботным для акронских АА–евцев, и многие действительно помнят его таким. Борьба первых лет была позади; вышла книга; теплая любовь и дружба между АА–евцами, более тесная, чем во многих семьях, помогала сохранять трезвость участникам программы.
Было только одно собрание — самое важное для каждого событие недели. В промежутке между собраниями были кофе и ежедневное общение, вечеринки по субботам и посещение одного–двух алкоголиков, находившихся в Городском госпитале. АА росло, но не настолько быстро, чтобы у кого‑либо возникло ощущение дискомфорта.
Но на самом деле ситуация не была идиллической. Были серьезные проблемы с Оксфордской группой.
Как оценивает это Боб Е.: «Поначалу нас было всего несколько человек, присутствовавших на собраниях Оксфордской группы. Но нас становилось все больше, и людей, и шума, пока мы практически не заполонили собой всю группу. Из «алкогольной команды» в составе Оксфордской группы, мы превратились в основу группы. Мы высказывались намного больше остальных и, в каком‑то смысле, мы задавали тон этих собраний.
Но нас зажимали. Мы не могли сомневаться по поводу указаний свыше. На собраниях мы обычно рассаживались по кругу, как повелось до нашего появления, потому что народу было очень немного. Т. Генри и Кларас, Флоренс Мэйн и Ген Сейберлинг задавали тон собранию. Они были лидерами.
Половину времени собрания приходилось проводить в молчании, прислушиваясь к указаниям свыше. Алкоголики сидели как на иголках. Нам трудно было это выдержать. У нас начинались судороги и дрожь. По мере того, как число алкоголиков и наше влияние росло, время молчания сократилось и практически исчезло. Неалкоголики считали, что нарушаются их фундаментальные принципы.
Мы были членами Оксфордской группы до тех пор, пока мы не переехали в другое помещение. Было очень много разговоров, что мы вытоптали весь ковер у Т. Генри — нас было так много, словно мы навязывались. Но дело было даже не в том, что несмотря на расставленные дополнительно 30 стульев, все до последнего в доме, нам все равно не хватало места».