Пол также протестовал, что адвокатам защиты не разрешался свободный доступ и использование немецких документов военного времени, которые сумело раздобыть обвинение:
В течение почти двух лет прокуроры обвинения могли использовать по своему усмотрению огромное количество ящиков с конфискованными документами и архивными материалами, находившихся в их распоряжении. Однако, несмотря на неоднократные обращения, немецкие обвиняемые были лишены права доступа к тем же самым документам" Это означало колоссальные препятствия или даже полный паралич защиты подсудимых, поскольку эти ящики с документами также содержали материалы, доказывающие невиновность обвиняемых, и которые прокуроры обвинения были в состоянии не допустить для предъявления в суде. И это называется "надлежащей" процедурой.
Поскольку Пол имел звание генерала в немецких вооруженных силах, то, как с ним обращались англичане и американцы, было незаконным согласно международным соглашениям об обращении с военнопленными. "В результате зверского со мной обращения в Ненндорфе и жестоко обращения в Нюрнберге, психологически я был сломленным человеком", писал он. "Мне было 54 года. 33 года я честно служил своей стране и не осознавал за собой никаких преступлений". Пол подытожил характер послевоенных судов над немецкими лидерами:
«Во время судебного процесса в Дахау — а также это безошибочно проявилось и лишь плохо маскировалось во время Нюрнбергского процесса, — было совершенно очевидно, что обвинители, среди которых преобладали евреи, руководствовались слепой ненавистью и явной жаждой мести. Целью являлось не поиск истины, а уничтожение как можно большего числа противника».
Своему старому другу Пол писал: "Являясь одним из высокопоставленных лиц в СС я не надеялся, что меня оставят в покое. Однако я также не ожидал и смертного приговора. Это — приговор возмездия".>92 Он был повешен 7 июня 1951 года. В своем последнем прошении Нюрнбергскому суду Пол выразил уверенность, что когда-нибудь слепая истерия уступит место справедливому пониманию: >93
Когда время расставит все по своим местам, когда улягутся страсти, а ненависть и месть утолят свою жажду, те многие миллионы честных немцев, пожертвовавших свои жизни за свою родину, получат свою долю симпатии и сочувствия, которыми сегодня пользуются жертвы концентрационных лагерей, несмотря на то, что большое число из них обязано своей судьбе не политическим, расовым или религиозным убеждениям или признакам, а своему уголовному прошлому.
Вместе с миллионами людей по всему миру, жадно следивших за судебными заседаниями в Нюрнберге по радио и газетам, сами обвиняемые были поражены свидетельствами, представленными в подтверждение обвинений в истреблении. Прежде всего, это были показания коменданта Освенцима Рудольфа Гесса и начальника Айнзацгруппен (Einsatzgruppen) Отто Олендорфа (Otto Ohlendorf), произведших глубокое впечатление. Однако, вопреки тому, что часто утверждается или клеветнически распространяется, обвиняемые на Нюрнбергском Трибунале заявили, что они не знали ни о какой программе истребления во время войны.