Серый «лендровер» въехал на автостоянку возле окружной больницы в Варрагуле. Это произошло именно в тот момент, когда Тарин собиралась сесть в свой «форд-лазер». Автомобиль остановился на свободном месте рядом с ее машиной. Девушка бросила быстрый взгляд на человека за рулем, отвела глаза и посмотрела опять. Ее тело вздрогнуло, как от удара.
Конечно, это Майк. Тарин бессознательно ожидала его приезда с тех пор, как услышала о сердечном приступе у его отца. Сам Патрик О'Мелли поведал ей несколько минут назад, что Смадж, молодой управляющий, звонил младшему О'Мелли в Голландию и поставил его в известность о происшедшем.
Но Тарин не предполагала, что Майк вернется домой настолько быстро. Она сомневалась, что он вообще приедет. Отец уже выздоравливал и требовал, чтобы его поскорее выписали. Сердечный приступ оказался не таким серьезным, как думали вначале. Кроме того, Смадж неплохо справлялся со своими обязанностями на молочной ферме. Он вполне мог вести дела до тех пор, пока Патрик О'Мелли окончательно не поправится.
— Смадж ни в коем случае не должен был тревожить сына из-за моей хвори, — ворчал Патрик, когда она сидела возле его больничной кровати. — Мне уже гораздо лучше. Майку нет необходимости приезжать домой. Я велел Смаджу сообщить ему об этом. Майк только пару дней как приступил к работе в Голландии.
И все же он вернулся! Пальцы Тарин словно примерзли к автомобильным ключам. Майк смотрел на нее, лицо его выражало изумление. Через несколько бесконечно долгих мгновений Майк выпрыгнул из «лендровера», распрямился и направился к Тарин.
— Неужели это вы, мисс Конвей? — прозвучал его приветливый голос. — Странно встретить вас здесь, возле больницы. Или вы тоже кого-нибудь навещаете?
У девушки подкосились ноги. Майк шел к ней, оставив распахнутой дверцу своей машины. Тарин не помнила, как он высок ростом. Ей пришлось вскинуть голову, чтобы рассмотреть его лицо в ослепительно ярком февральском солнце. Как она могла забыть пугающую красоту Майка, его пронзительные сине-зеленые глаза, его бронзовую от загара кожу? Трагедия последних месяцев ее жизни, разбившая вдребезги все мечты, стерла из памяти облик соседа.
Он был одет в темно-желтую рубашку, светлые брюки спортивного покроя и коричневые туфли. Ничего общего с его прежним видом — ни льняной рубашки, ни потертых джинсов. Наверное, Майк прямо из аэропорта направился сюда.
— Я… я навещала вашего отца, — призналась Тарин. Она решила говорить правду, хотя понимала, что это может расстроить Майкла. Она успела к Патрику О'Мелли раньше, чем его собственный сын. — Мне очень жаль, что он заболел. — Тарин намеренно отводила глаза, чтобы не встретиться взглядом с Майком. Волнующие воспоминания об их первой встрече все еще смущали девушку. Она боялась выдать себя, старалась быть осторожной и осмотрительной. — Но сам он говорит, что отлично себя чувствует.