У нее был муж, к которому она каждый день возвращалась домой, — месье Ролан де Бреску, француз аристократического происхождения, очень богатый и довольно пожилой. Я встречался с ним дважды — хрупкий седоволосый человек в инвалидной коляске, довольно неразговорчивый. Я время от времени справлялся о его здоровье, и принцесса неизменно отвечала, что ее супруг чувствует себя хорошо. По ее голосу и поведению невозможно было угадать, как она к нему относится. Она никогда не проявляла ни любви, ни беспокойства, ни разочарования, ни раздражения, ни радости… ничего.
— У нас будут скачки в Девоне и Эксетере, не так ли? — спросила она.
— Да, принцесса. Бернина и Айсберг.
— Хорошо. Увидимся в четверг.
Я пожал ей руку. После таких побед, как сегодня, мне иногда приходило в голову, что хорошо бы на прощание поцеловать ее в фарфоровую щечку. Она мне очень нравилась. Однако принцесса сочла бы это вопиющей фамильярностью и немедленно вышвырнула бы меня вон. Поэтому я, подражая ее сдержанным манерам, только слегка поклонился и ушел.
— Ну где же ты был столько времени! — жалобно воскликнула Холли. — Эта женщина обращается с тобой как с комнатной собачонкой! Просто противно!
Сестра ждала меня не в уютном кресле в баре, а стоя на холодном ветру возле весовой. Насчет тройного джина я, конечно, шутил — Холли редко употребляла спиртное, — но то, что она даже не могла сидеть спокойно, показывало, как она взволнована.
Последний заезд закончился, толпы зрителей хлынули к автостоянке. Жокеи и тренеры, служащие и конюхи прощались, желая друг другу доброй ночи, хотя было еще только полчетвертого и даже не начинало темнеть. Время возвращаться с работы домой. Работа есть работа, даже если ее конечный продукт развлечение.
— Ты не поедешь к нам? — спросила Холли.
Я уже за час знал, что она это скажет.
— Хорошо, — сказал я.
Она испытала огромное облегчение, но попыталась скрыть его покашливанием, шуткой и нервным смешком.
— А на чьей машине?
Я поразмыслил.
— Доедем до моего дома. А оттуда — на твоей машине. За рулем буду я.
— Ладно… — Она сглотнула. — И, Кит…
— Не за что, Холли, — ответил я. Она кивнула. Это был наш старый договор: никогда не благодарить вслух. Мы платили друг другу тем, что в случае нужды немедленно приходили на помощь. С тех пор как Холли вышла замуж, договор был несколько подзабыт, но я чувствовал, что он по-прежнему остается в силе; и она тоже чувствовала это, иначе бы не приехала.
Мы с Холли похожи куда больше, чем большинство братьев и сестер близнецов, но все же не так, как Виола и Себастьян. По-моему, Шекспир преувеличил.