— Нет, у нас не так.
«У нас, — устало думал я, — приходится действовать с помощью угроз».
С одной стороны: я натравлю на вас совет по делам прессы, я позабочусь, чтобы это дело дошло до парламента и чтобы ваш журналист, который только что вышел из тюрьмы, снова туда вернулся. А с другой — тебе перережут связки, мы позаботимся о том, чтобы тебя лишили жокейской лицензии за взятки, мы засадим тебя в тюрьму…
«Вы будете обесчещены и опозорены, и об этом узнают все!»
«Сперва поймайте!» — подумал я.
Я смотрел, как монтажник Джо, чернокожий, с ловкими пальцами, разбирается в хаосе отснятого материала, прищелкивая языком, выбирает лучшие куски и сшивает их вместе, чтобы подать репортаж в наиболее выгодном виде. Сногсшибательный выход на сцену Девил-Боя, появление членов королевской семьи, которые прибыли раньше, исполнение новой, совершенно ни на что не похожей песни, сопровождающееся множеством ужимок и прыжков по сцене…
— Тридцать секунд, — сказал Джо, прокручивая готовый репортаж. — Может быть, пойдет целиком, а может, и нет.
— По-моему, репортаж хороший.
— Тридцать секунд — это довольно много для программы новостей.
Он перемотал кассету, достал ее из магнитофона, сунул в коробку, где уже был наклеен соответствующий ярлык, и отдал тощему человеку, работающему на передатчике, который уже ждал ее.
— Даниэль говорит, вы хотите научиться работать с монтажной аппаратурой. Что вы хотите знать?
— Ну… для начала — что вообще может делать эта техника?
— Много чего. — Джо пробежался своими черными пальцами по панели, едва касаясь кнопок. — Они берут любую пленку и переписывают на любую другую. Вы можете усилить звук, можете отключить его, можете переписать в другое место или наложить звук с любой другой кассеты. Можете совместить изображение с одной кассеты и звук с другой, можете совместить запись с двух разных кассет, так что будет казаться, будто двое людей разговаривают друг с другом, хотя их снимали в разных местах и в разное время, вы можете врать напропалую и выставлять правду ложью…
— А что еще?
— Это, считай, все.
Джо показал мне, как все это делается, но он работал так быстро, что я не поспевал уследить, что он делает.
— У вас есть кассета, которую надо смонтировать? — спросил он наконец.
— Да, но мне сперва надо к ней кое-что добавить, если получится.
Он оценивающе взглянул на меня. Сдержанный негр примерно моих лет, с веселой искоркой в глазах, но улыбается очень редко. Рядом с его безупречным костюмом и кремово-белой рубашкой я почувствовал себя ужасно неопрятным в своем анораке. Неопрятным, измотанным, потным и тупым. Все-таки день сегодня, пожалуй, был чересчур длинный…