— Ах, ну да. В таком случае я буду поставлять Бобби корма, пока эти деньги не кончатся.
— Благодарю вас, — сказал я и спросил, не видел ли он того, кто принес ему номер «Знамени».
— Нет. А в чем дело?
Я объяснил, в чем дело.
— Это была широко задуманная враждебная акция. Естественно, люди хотят знать, кто подложил им такую свинью.
— А-а.
Он призадумался. Я ждал.
— Газету доставили в пятницу, довольно рано утром, — сказал он наконец. — И ее принесли сюда, в офис, хотя обычно газеты мне приносят в дом. Я получил ее вместе с деловыми письмами. Где-то в половине девятого.
— И она была раскрыта на странице, где печатаются всякие сплетни, и та заметка была обведена красным карандашом?
— Да.
— А вы не задумывались над тем, кто это мог сделать?
— Да нет… — Он нахмурился. — Я решил, что кто-то хочет оказать мне услугу.
— Хм, — сказал я. — А вы вообще выписываете «Знамя»?
— Нет. Я получаю «Таймс» и «Спортивную жизнь».
Я поблагодарил его и ушел. Отнес выигранные Холли деньги водопроводчику. Тот очень обрадовался и ответил примерно то же, что и торговец кормами.
Он нашел «Знамя» на коврике у двери около семи утра. Кто его принес, он не видел. Мистер Аллардек задолжал ему за починку водопровода еще с лета, и, надо признаться, он позвонил ему и пригрозил обратиться в суд графства, если тот немедленно не заплатит. Выписывает ли он «Знамя»? Выписывает. В пятницу ему принесли два номера.
— Вместе? — спросил я. — В смысле они оба лежали вместе на коврике у двери?
— Да.
— Один на другом?
Он пожал плечами, подумал и сказал:
— Насколько я помню, тот, где была статья, обведенная красным, лежал снизу. Странно, я сперва подумал, что это почтальон принес два номера. А потом увидел выделенную заметку и решил, что кто-то из соседей хочет меня предупредить.
Я сказал ему, что из-за этой истории Бобби оказался в очень тяжелом положении.
— Да уж, наверно! — Он фыркнул. — Платить-то никто не любит. Вот когда у них трубы полопаются, деньги сразу у всех находятся. Как подморозит хорошенько…
Я заехал еще к трем кредиторам, указанным в списке. Поскольку им еще не заплатили, они разговаривали со мной более резко и не горели желанием помочь, но общая тенденция была все та же. «Знамя» доставили до того, как появились почтальоны с утренними газетами, и никто не видел, кто его принес.
Я снова отправился на почту и спросил, во сколько обычно почтальоны начинают разносить газеты.
— Газеты привозят около шести. Мы раскладываем их по пачкам, и почтальоны начинают их развозить около половины седьмого.
— Спасибо, — сказал я.
Мне кивнули.