Несмотря на то, что я говорил Бобби, я очень удивился. Вскочил с постели и сразу понял, что делать этого не стоило, по крайней мере, так быстро, несмотря на то что вечером я долго отмокал в горячей ванне. Все тело стонало, суставы скрипели, мышцы ныли…
Все необходимое на случай, если придется ночевать в чужом доме бритву, чистую рубашку, зубную щетку, — я всегда возил с собой в сумке в машине, и поэтому сейчас я, как всегда, спал в ярко-голубых спортивных трусах. Я бы оделся, но тело совершенно не гнулось. Поэтому я просто сунул ноги в ботинки, выскочил на лестницу и увидел нерешительно переминавшегося с ноги на ногу заспанного Бобби в плавках и пижамной куртке.
— Это был колокольчик? — спросил он.
— Да. Я опять побегу к дороге, а ты давай во двор.
Он посмотрел на меня, потом на себя и обнаружил, что оба мы почти голые.
— Сейчас.
Он нырнул в их с Холли спальню и вернулся оттуда со свитером для меня и брюками для себя. Одеваясь на ходу, мы сбежали по лестнице и выскочили в ветреную ночь. Ночь была лунная, что оказалось очень кстати, потому что фонариков мы не захватили.
Я поспешно заковылял к воротам, но натянутая через дорожку веревка была на месте. Если Грейвс и явился, он явился другим путем.
Я вернулся во двор, чтобы помочь Бобби. Бобби растерянно стоял посреди двора в полутьме и озадаченно оглядывался по сторонам.
— Никакого Грейвса, — сказал он. — Как ты думаешь, может, колокольчик просто сдуло ветром?
— Нет, он слишком тяжелый. Ты все веревки проверил?
— Все, кроме той, которая была на садовой калитке. Но там никого нет. Оттуда никто прийти не мог.
— А все-таки… — Я отправился по дорожке, ведущей к калитке, и Бобби поплелся за мной. Мы обнаружили, что грубо сколоченная деревянная калитка распахнута настежь. Ветром ее отворить не могло. Калитка запиралась на кольцо из цепочки, а сейчас цепочка висела на столбике, явно снятая человеческими руками.
Никакого шума не было слышно из-за воя ветра. Бобби с сомнением оглянулся назад. Похоже, он собирался вернуться во двор.
— А вдруг он в саду? — сказал я.
— Да что ему там делать? И как он туда попал?
— Он мог перелезть через изгородь в загон, а потом пройти по этой тропе, так что не задел ни одной веревки, кроме этой.
— Но это же бессмысленно! Через сад лошадей не выведешь. Он весь огорожен стеной. Он даже и пробовать не станет.
Я был склонен согласиться с ним, но, в конце концов, ведь кто-то же открыл эту калитку?
Сад при доме тянулся вдоль одной его стены; с трех остальных сторон находились дорожка, ведущая к дому, двор конюшни и службы. Кроме калитки, у которой мы стояли, в сад можно было попасть только через застекленные двери, ведущие в гостиную.