— Спасибо! Мне идет?
Он повернулся и вильнул задом.
— Сядь!
Милашка повиновался. Леон взял приготовленные ножницы и уставился на него. Милашка вжался в кресло, завертел головой:
— Нет, я не по тем делам! Не надо!!!
— Заткнись. Больно не будет, уж поверь.
Вскочив, Милашка, рванулся к двери, подергал: заперто, вжался в нее спиной и выставил руки, защищаясь.
— Резать я тебя не собираюсь. Просто хочу изменить твою прическу. Сядь на стул. Считаю до трех. Потом будет больно. И раз, и два…
— Х-хорошо.
Милашка уселся, вцепился в подлокотники и зажмурился. Леон взял в пучок его волосы, ниспадавшие до плеч, и, трехэтажно благодаря тупые ножницы, сделал из прически каре. Потом прошелся еще раз, выстригая пряди, полюбовался творением рук своих и сказал:
— Ну вот. А ты боялся.
Милашка пришибленно улыбнулся, ощупал волосы, взгляд его заметался по комнате в поисках зеркала.
— Ну и странности у тебя…
— Серьги из ушей вынь.
— Зачем?
— Быстро. Не украду, не бойся.
Сообразив, что этому человеку лучше не перечить, Милашка сказал:
— Да, господин!
— Идиот! — Леон сунул серьги в карман, сдернул тряпку с мотоцикла Вадима — Милашка вытянул шею, рассматривая чудо техники. — Хочешь, чтобы эта штука стала твоей? Вижу, уже возбудился.
— Что надо сделать?
— Сидеть тут три дня.
— И все?
— Согласен?
— А это не опасно?
— Да кто тебя спросит. Сиди и жди меня.