— С кем это ты? — спросила, провожая взглядом гостей.
— Родственники.
— На кладбище ходили?
Я кивнул.
— Девочка заплаканная, — заметила соседка. — Она знала Павловича?
— С детства.
— Хороший ты человек, Илья! — заключила Глафира. — Уважительный. Родственников привез, на могилку сводил. Тебе вправду невеста не нужна? Есть одна на примете.
— Не до этого сейчас, — отговорился я.
— Хитришь! — погрозила пальцем Глафира. — Небось присмотрел? Может, эту? Она тебе в каком родстве?
— Троюродная.
— Считай, чужая! — резюмировала соседка. — Хорошая девочка, порядочная, сразу видно. В платочке…
Ула осмотрела все: дом, сарай, подвал. Открывала шкаф и долго гладила вещи отца. Все это сопровождалось беспрерывным хлюпаньем, и я не выдержал. Взял за руку, отвел на ту сторону и сдал Ливенцову. Рик держался, его я оставил. За домом в мое отсутствие требовалось присмотреть. На соседку я не надеялся. По возвращении я обнаружил, что в доме кто-то побывал. На дверях висел замок, но мебель в доме стояла иначе. У меня хорошая память, уходя с сумкой, я по привычке оглянулся. В шкафу одежда лежала не так, а в доме ощущался запах табака. В подвале я обнаружил затоптанный окурок. Меня навещали в мое отсутствие, и мне это не понравилось. Оставлять Рика было неправильно, следовало подобрать кого-то с внешностью ари, но ему хотелось побыть в доме отца, и я согласился.
В мое отсутствие посетителей не случилось, Рик отдыхал, а я поглощал запоздалый ужин. Спешить не приходилось: фура с лекарствами ожидалась завтра. Я пил чай, когда дверь распахнулась. Человека, шагнувшего в дом, я сразу узнал, хотя никогда не видел. Лет пятидесяти, с незапоминающимся лицом…
— Добрый вечер, Илья Степанович! — сказал он, встав у порога. Взгляд его мне не понравился. Так охотник смотрит на зайца, попавшего в силок. — Рад, что застал. Вы мне не звоните, пришлось самому…
— Че надо? — прервал я.
— Можно и покороче! — согласился он. Достал из кармана и положил на стол бумаги. — Подпишите, и я уйду. — Он добавил к бумагам ручку.
Я скосил взгляд — договор о продаже дома.
— Я не продаю!
— Надо, Илья Степанович! — сказал он голосом, каким мать уговаривает непослушного малыша. Да так, что тому становится ясно: в случае отказа он получит по попе — и больно!
— Шел бы ты!.. — Я приподнялся, но он опередил. Отпрыгнул назад и сунул руку под полу пиджака. В следующий миг в ней появился пистолет. Черный зрачок ствола смотрел мне в лицо. Дергаться было рискованно: он успевал выстрелить раньше.
— Подписывай! — велел он.
— А если нет?
— На договоре будут или твоя подпись, или твои мозги!