В доме по правую руку (я это знаю точно) жил некто Сулейман, беженец, кажется, из Таджикистана, — еще одна жертва развала империи под названием Советский Союз. Однажды он зашел ко мне за рецептом засолки грибов, и долго изумлялся, узнав, что я ничего в этом не смыслю. Я даже собирать их не люблю.
— Не любишь? — он целую минуту неодобрительно покачивал головой, при этом круглое лицо его (узкие глаза, пессимистически опавшие усы по углам полуоткрытого рта) — странное азиатское рассогласование! — выражало восхищение в высшей степени. Судя по всему, ему не понравилось, что я, местный житель, равнодушен к местным промыслам.
— Сулейман — это ведь то же, что Соломон, только на мусульманский лад, верно? — спросил я, чтобы сгладить впечатление и наладить контакт уже не с бытовой, а с культурной стороны.
— Нет, — сказал Сулейман. — Соломон — это еврейское имя; а я мусульманин. У меня с евреями нет ничего общего.
Теперь настал черед изумляться мне.
— Ты Коран читал? Иса — это Иисус, Муса — Моисей, Шайтан — Сатана, а Сулейман — Соломон. Разве нет?
Сулейман категорически качнул головой и ответил:
— Нет.
Потом подумал и добавил:
— А соль у тебя есть?
У меня был пуд соли, оставшейся еще от деда. Но я пожал плечами и честно, на голубом глазу, ответил «нет».
Однако Сулейман не торопился уходить. Он стоял посреди комнаты и чего-то ждал.
— Как ты оказался в наших краях? — спросил я, вспомнив о законах гостеприимства.
— Я отца искал.
— Отца? Ну и как, нашел?
— Нет, не нашел.
— Да, чудес не бывает, — сказал я, чтобы немного утешить Сулеймана. О том, что меня зовут Соломон и что мне бы тоже следовало поискать мать, говорить не хотелось.
— Как это не бывает? — встрепенулся мой сосед, и глаза его заблестели. — Бывает.
— Ты видел хоть одно чудо?
— И видел, и слышал.
— Расскажи мне, если никуда не спешишь, — попросил я. Мне было неловко оттого, что я не дал ему соли.
— В Душанбе был зоопарк, — сказал Сулейман, — в зоопарке был тигра.
— Тигр, — поправил я.
— Почему тигр? Тигра, — убедительно парировал он, доказывая, что правило «один булочка» еще никто не отменял. — Он всегда рычал. Вот так: алл-р-р-р-ра!
— Да, — сказал я. — Страшно.
То, что рассказал Сулейман дальше, действительно в каком-то смысле можно считать происшествием из разряда чудес.
— И однажды, в месяц Рамадан, мы услышали, что тигра не рычит.
— Он умер? — поспешил я с самой банальной догадкой.
— Нет, он не умер. Он перестал рычать, он стал говорить.
— Тигр?
— Да. Оказывается, он говорил «Аллах акбар!». Вот что мы услышали. Что это значит, если тигра так говорит? Это значит: Аллах есть везде. Даже тигр это знает.