Однажды Ромен Драгутин пришел в город. Соседний вольный полис Большое Ковно, хотя в те времена не так уж был он и велик. А сказать точнее, не велик совсем. Это теперь разросся, как на дрожжах, когда однажды патеографики, по большей части молодые ребята, первыми выбрали его для своих выставочных залов и студийных помещений. Этакая художественная община получилась, бывать в ней одно удовольствие. Несмотря на то, что порой явственно чувствуешь – им там не до тебя, но ничего, все равно интересно.
Но о Драгутине. Короче говоря, прибыл он в Большое Ковно. Если Амалия все верно помнит, было это зимой. Говорят, тогдашние обитатели еще решили – снегоуборочные «сервы» испытывает. И немало удивились, зачем? Кому он мешает, снег‑то? Ведь не Темное Время, когда на природу и ее явления смотрели как на злобную ведьму в окружении чертенят, кою надо заклинать при помощи небо коптящей, неуклюжей техники. Но никто не возразил и слова не сказал против. Надо человеку, значит надо. Вдруг какой в этом гениальный смысл, а они помешают. Даже занятно стало. Что происходит и особенно – что дальше будет.
А дальше было вот что. «Сервы» не столько снег принялись разгребать, но и плавить жилые дома один за другим. Целая свора их пришла с Драгутиным, да нет, пожалуй, целая армия. И так квартал за кварталом. Пока очухались и сообразили, что к чему, – полгорода как диссипативным протуберанцем слизнуло. Двое погибли, из тех, кто не успел из домов выскочить. Один когерентный филолог, дар божий, замечтался. И еще молоденький оптик по перемещениям не смог вовремя выйти из психокинетического погружения.
Потом на оплавленных руинах Ромен Драгутин объявил, что ныне он единовластный повелитель здешних земель, и кто не захочет ему подчиниться, тому будет плохо. Тому его «сервы» покажут, где кузькина мать. И потребовал статую себе в полный рост и еще, чтобы при взаимных приветствиях все кричали «Хайль!» и непременно добавляли его имя. Где Ромен Драгутин этой ерунды набрался, неизвестно. Но так было. И чем закончилось бы, трудно сказать. Если бы…
Собственно, Карлуша первый спохватился. Он в то время совсем молодой парнишка был. Но единственный, кто не растерялся, пока мудрые старцы в панике мазали скипидаром пятки. Пусть Гортензий так и запомнит. Карлуша, он же Карл Розен, их теперешний сосед, милый и неряшливый Карлуша, а сообразительней всех оказался. Большое счастье Большого Ковно, что он тогда в нем жил. И уже тогда наноимпульсными пушками интересовался для медицинских целей, конечно. В общем, навел он свою лучшую пушечку. Как раз на тех «сервов», что ближе всех к Драгутину держались, вроде охраны или личной гвардии. Надеюсь, не надо объяснять, что именно произойдет с полимерными системами при направленном ударе наноимпульсом? Ах, не вполне уверен? Ну, Гортензию при его любознательности не составит большого труда узнать самому. А после Карлуша поступил предельно просто. Взял и стукнул новоявленного владыку обычным стволовым домкратом по дурной башке. То есть, выражаясь интеллигентно, по теменной части черепа. Сам в руки взял и сам же стукнул. Примитивно, но действенно. Как оказалось. Потом запер в оздоровительной гостинице для неадекватных. Никто, разумеется, Ромена Драгутина лечить не собирался. Назначили общее голосование по среднеевропейской полосе. И, несмотря на благодушие отдельных личностей, которые не видали своими глазами, что сотворил с Большим Ковно самозваный владыка, приговорили. К чему, Гортензий и так уже в курсе.