Интересный момент — замечено, что когда-то даже совсем выработанное месторождение со временем восстанавливается.
Сейчас мировая ежегодная добыча этого металла составляет около 2000 т в год. Около 500 т потребляют ювелиры, около 200 т — технологи и медицина. Остальное оседает в банках и в частных накоплениях. Нужно сказать, что техническое потребление золота началось только лет 50 назад и растет с каждым годом, в связи с новооткрытыми свойствами. К примеру, обещанное про невидимость — http://www.vz.ru/society/2006/1/26/20100.html Ну и много чего ещё…
Небесный бестиарий якобы прибывший на Землю в космических кораблях, со всей очевидностью мог обладать технологиями способными потребить 20,0 тыс. золота и здесь, не обязательно отправляя его на свою планету и не зарывая в землю.
Если помните, прошлая часть WW закончилась на том, что один инженер по фамилии Шуфелд нашел под Сан-Франциско, руководствуясь легендами индейцев о людях-ящерах, подземный город, обнаружил в нём золото. И исчез.
Многие сейчас ищут золото инков, по всей видимости спрятанное в горах Эквадора, и даже находят кое-что. А Джек Лондон написал рассказ по этому поводу, где есть такая фраза — «Вы бывали когда-нибудь в Эквадоре? Так вот вам мой совет: не ездите туда…»
16. Перезагрузка. Великий бог Пан умер
То окаменевшее дерьмо, из которого складываются фрагменты нашей мозаики, обладает уникальнейшими свойствами — каждый отдельный камешек может вдруг сверкнуть золотом, или медью; иногда под одним его слоем можно разглядеть другой, а под ним третий — и все камешки разные на первый взгляд. Но есть у них одна особенность, которая позволяет не ошибиться при сборе этого бесконечного пазла, каждая часть которого радужным отливом хранит информацию обо всем изображении, как голография. Гуманитариям поясню, что каждая часть разбитой на части голографической пластины позволяет увидеть целое изображение в собственной, уникальной перспективе. Каждый осколок голограммы имеет свою точку обзора, но в перспективе имеющей одну точку схода. Наверное не очень ясно? Попробую по другому. Вот стена, в стене дырки. За стеной «объект», представление о котором мы желаем получить. Смотрим в отверстие — видим объект с одной стороны. Смотрим в другую дырку на расстоянии от первой — видим с другой, чуть иначе. В общем, если по отдельности, процесс этот похож на то, как слепые, ощупывая слона, пытались определить на что он похож. Вот извивающаяся змея, твёрдые ветви дерева… что-то вертикальное, похожее на колонны, а вот… гм… а вот здесь, меж колоннами… ой… — что это? — здесь не спутаешь. С тем ощущением обычно и остаются читатели пунктуальных искусствоведов.