Погребальный костер для Арма устроили в тот же вечер. Остальных погибших предали огню еще в низовьях Нила, сразу после битвы. От такого обычая египтяне пришли в ужас, но не стали препятствовать, поскольку так сжигались лишь тела тех, кто принадлежал нашему народу.
Не вернулись многие. Над погребальным костром Ней произнес их имена вместе с именем Арма. Столько погибших… Три корабля, с которых почти никто не спасся; многих из людей я едва знала.
Стоя у костра, Ней рассказывал нам о битве, и голос его звучал не хуже голоса любого сказителя.
— Прибыв в Тамиат, фараон отправил нас к Аскалону с двадцатью египетскими судами. Всего он собрал больше сотни кораблей, но у врага было около двухсот. Когда мы пришли, Аскалон уже лежал разоренным. — Он посмотрел в лица людей, прорисованные отсветами костра. Подробностей не требовалось: здесь слишком хорошо знали, как выглядит разоренный город… — Мы повернули обратно к Египту: вражеский флот шел где-то между нами и кораблями фараона, отплывшими из Тамиата. Мы шли день и ночь и нагнали неприятеля на рассвете второго дня.
Каким надо быть искусным мореходом, подумала я, чтобы найти затерянные в огромных пространствах вражеские корабли. И какой иметь тонкий расчет, чтобы привести за собой египетские суда, будто ими командуешь ты, а не египтяне…
— Враг только что начал бой, в суда фараона летели огненные стрелы. Ветер дул в спину Неоптолему. — Ней улыбнулся. — Но сзади к нему подошли наши корабли.
Лица в отблесках костра чуть дрогнули, кто-то пошевелился. Бай обнимал за плечи Тию, державшую у груди ребенка. Может, у этих двоих отношения наконец пойдут на лад. Тия, прижав к себе затихшую Кианну, прислонилась к прорезанному шрамом плечу Бая.
Голос Нея раздавался ясно и звучно, на лице сияли отсветы пламени.
— Мы налетели на них, как волк на овечье стадо. Двадцать восемь кораблей настигли их прежде, чем враг успел опомниться. В той первой схватке, когда они развернулись нам навстречу, погиб «Стриж» — его протаранил мощный лидийский двадцативесельник. Многие со «Стрижа» добрались вплавь до «Крылатой ночи» и «Облака», шедших рядом. Но были и те, кого не удалось спасти. Вот их имена. — И он назвал всех, на мгновение замолкая после каждого имени. И каждый раз со всех сторон шелестел тихий стон — погибший приходился кому-то другом, кому-то братом… — «Дельфин» подошел к двадцативесельнику борт о борт, наши с нубийскими лучниками кинулись на захват. Погиб Каросан, ранило Кассандра.
Каросан… Молчаливый бородатый здоровяк со сломанным носом, сидевший в последнем ряду у кормы. И Кассандр — мальчишка, что в ночь отплытия из Библа передавал приказы гребцам. Поверх огня я взглянула в лицо Ксандра, спокойное и отрешенное, словно покрытое глубокими водами. И тут же как наяву я вдруг увидела его у кормила, с развевающимися по ветру черными волосами: окажись кто-то из врагов у задней палубы — и он прыгнет с мечом в гущу схватки, гибкий, стремительный, несущий смерть…