Я отступила назад, в тень и прохладу, подальше от вихрей танца и от огненного жара.
Подняв через мгновение глаза, я увидела, что сзади стоит Ней. Отблески пламени горели золотом в волосах, отражались от золотого браслета на плече.
— С возвращением, царевич Эней, — произнесла я.
— Сивилла, — кивнул он.
Я опустилась на каменную ограду, отделяющую двор от пристани.
— Битва была для тебя успешной.
Он сел рядом со мной.
— Я сделал что мог. Столько наших погибло… Но битв, подобных нынешней, не случится еще долго. На берегу армия фараона разгромила все вражеские войска — и тех, кто высадился с кораблей, и тех, кто наступал по суше от Аскалона. Говорят, многие тысячи убитых. Если сюда кто-нибудь и придет с войной, то очень не скоро.
— Может, теперь на островах будет спокойнее, — сказала я.
Ней покачал головой:
— Вряд ли. Все меньше становится мужчин, способных рыбачить или возделывать землю, и все больше тех, кто от отчаяния готов на все. Пиратство не иссякнет, только усилится. У многих, как и у нас, нет другого выхода.
— Но нам сейчас ничего не грозит.
— Да. Пока что да. — Он вытянул вперед руки; в свете костра показалось, будто ладони его одеты пламенем. — Он хороший царь. Воины зовут его молодым Рамсесом. Говорят, будто старый Рамсес царствовал вечно. Нынешний честен и справедлив и хорошо знает, чем нам обязан за удачное появление позади нападающего врага.
— Ты выиграл для него битву?
— Нет, но без нас она обошлась бы ему много дороже. Он из тех царей, которые ценят людские жизни. — Ней взглянул в сторону костра, на людей, кружащихся в танце.
— Как ты, — напомнила я.
— Я не хочу быть царем.
— Иамарад так и сказал, — произнесла я раньше, чем успела сообразить.
Его губы сжались тверже.
— Мне будет его не хватать.
— Мне тоже, — ответила я искренне.
— Пока останемся здесь, — сказал Ней. — Корабли, кроме «Жемчужины», сильно повреждены. И нам самим нужен отдых.
— Да.
Его, кажется, больше устраивало сидеть рядом со мной, чем присоединиться к танцующим. Возможно, отдых — это и есть то благо, которого Ней ждет от Египта. Отдых — и прекращение гонки по лабиринту.
Следующее утро, как обычно, я провела в храме Тота. Когда вернулась, меня дожидался Ней.
— Пришел посланец, — сказал он, — нас приглашают на пир. Через шесть дней фараон устраивает большое празднество в честь победы над врагом. Мне позволено взять с собой четверых мужчин, кого сочту нужным, и пять женщин. Конечно, пойдешь ты, но другим женщинам вряд ли нужно там быть. Египтяне — не мы, они не понимают, что мы не выставляем своих женщин напоказ.