Я не стала откладывать и рассказала ему о случившемся.
— Мне ничего не оставалось, кроме как отправить его в храм, — закончила я. — Он мой брат.
Ней посмотрел на меня тем же взглядом, каким он в Библе встретил Ксандра, приведшего Аштеру на пристань к отплывающим кораблям.
— Да. Но он ахеец. Он из тех врагов, против которых мы бились.
— Его не было при разорении Вилусы, — сказала я. — Я сделала так, чтобы отец Арена не взял его с собой. Арен не покидал Пилоса до того, как отплыл к Библу с последним флотом Неоптолема.
— Это хорошо, — произнес Ней. Видно было, что он пытается подходить к вопросу непредвзято — как к любому делу, какое бы я ни начала с ним обсуждать, даже к самому неприятному. — Значит, ни у кого нет с ним кровных счетов. Но все же он ахеец.
— Он мой брат. Сын моей матери, рожденной в Вилусе. Он принадлежит народу Вилусы так же, как и я.
Ней вздохнул, и я поняла, что получу свое.
— Чего ты хочешь?
— Привести его сюда, — ответила я. — Я не могу оставить брата в рабстве у египтян.
— Хорошо. Но пусть отвечает за себя сам. Я не собираюсь бегать и защищать его от каждого косого взгляда.
— Будет достаточно, если ты его здесь примешь. Никто не рискнет нарушить твою волю.
— Если бы! Когда-то, может, так и было, но сейчас… — Ней вздохнул. — Мне нужен твой совет, сивилла.
Он повернулся в сторону реки и подвел меня к ограде. Я поняла, о чем будет разговор, хотя не так уж его ожидала — откуда мне знать намерения Нея, все время пропадающего во дворце…
— Народ разделился, — сказал он, помолчав. — Надо быть глупцом, чтобы этого не заметить. Одни, как мой отец, считают, что мы должны уплыть из Египта и искать других путей; остальных устраивает служба у фараона, и они не прочь остаться. — Он взглянул на меня. — Знаю, тебе нравится Египет, ты со многими здесь подружилась. Ты поймешь, почему я пошел на сделку.
— Да. — Я и вправду понимала, хотя бы частично. Наемная служба здесь выгодна, за сопровождение судов мы получали бы меньше. Но может, он подразумевал что-то еще? Может, царевна для него — тоже часть сделки, заключенной ради его народа и скрепленной его собственной плотью?
Я тронула его руку. Он не отстранился, но и не ответил — сдержанный, учтивый царевич Эней…
— Ней, — осторожно сказала я, — сделки бывают разными.
Он посмотрел мне в глаза:
— Она красивая женщина, мне не на что жаловаться. — Повернувшись, он опустился на причал — туда, где сидели мы с Ксандром ночью после дворцового пира.
— Ней… — Я села рядом, не касаясь его.
— Я царевич, — проговорил он. — Всю жизнь я знаю, каково это — быть царевичем. Правители не выбирают, не живут для себя. Они в ответе за народ и поступают так, как пристало правителю. Мне повезло, когда отец выбрал мне в жены Креусу. Мне было семнадцать, ей четырнадцать; добрая, красивая — лучшего выбора и не представить… Я полюбил ее.