— Кроме отряда воинов, вооруженных новыми мечами и умеющих биться в сомкнутом строю.
— Если враг в битве по-прежнему бросается из схватки в схватку, то он даже с такими мечами разобьется о сплошной строй, как море о скалы.
— И мы выстоим против кого угодно.
— Ты меня понимаешь. — Ней обхватил руками мои ладони, его лицо внезапно озарилось светом, чем-то напомнившим мне Мик-эля. — Сивилла, ты это понимаешь! А египтяне нет!
— Ты рассказал египтянам? — пораженно спросила я.
— Мечи-то у них уже есть, — напомнил Ней, — они их отбирают у пленных или выменивают у купцов. Но так и не видят выгоды. Только моргают в ответ — дескать, у их дедов не было такого обычая и не пристало нарушать порядок Маат. Самый лучший меч они торжественно вызолотили, но не понимают, что им можно делать.
— Может, и понимают, но им это не важно. Здесь все делается по обычаю Маат — чтобы не нарушить принятый миропорядок и сохранить равновесие. То, что зарекомендовало себя как правильное, не подлежит перемене.
— Но ведь мир меняется.
— Я знаю, мой царевич. Мы — молодой народ молодых богов. Мы не боимся пробовать новые пути. Порой это граничит с безумием, порой приносит свои выгоды.
— Как же можно что-то знать, пока не попробуешь?
— В том-то и дело. Ты видишь смысл в том, чтобы пытаться и пробовать, они этого смысла не видят. У них даже есть пословица: «Не пытайся чинить то, что не разбито».
Ней пожал плечами:
— Нам другого не остается. Мы словно на острие ножа, и любое преимущество может стать гранью между гибелью и выживанием целого народа. — Он взял у меня меч и взвесил в руке. — Я его искал. Молил богов о даровании того, что нам поможет. И я его получил.
— Но дело не только в мече, — напомнила я. — Второе условие — ты сам. Ты должен научить людей сражаться в сомкнутом строю, как нубийцы. А этого до вас никто не делал.
— Значит, будем учиться. Потому я и ищу Ксандра, он поймет.
— Да. Уж он-то точно поймет. — Ксандру, с его живым умом, и впрямь быстрее других удается постигать суть явлений и пользу от них.
Ней оглядел разлившийся в паводке Нил, черный от ила и примесей, дающих плодородие земле.
— Мы не похожи на них, — негромко произнес он. — Они черпают силу в древних незыблемых законах, в неизменности традиций.
— А для нас мир меняется.
Ней кивнул:
— Да. Мы бы не выжили, если бы по-прежнему признавали только узы родства, разделялись на конников и моряков, крепость и нижний город… Ты росла не в Вилусе, сивилла. Ты не знаешь, как далеко мы ушли от былых традиций. Подумать только — здесь заботятся о детях с рыбацких лодок, оставшихся без родных…