— Ну и мечтай о своей недотроге! А я все равно вырасту и стану твоей женой! Вот увидишь! Потому что ты мой, и только мой!
Вот вам и дайкая. Она в человеческую шкуру-то влезла только дней пять назад, а уже строит матримониальные планы на мой счет. Нет, мне лестно, конечно, такое внимание, но она же еще ребенок, ей лет семь-восемь на вид… Да и уверен, потом она еще десять раз пожалеет о столь поспешном решении. Аза путает благодарность и любовь. Да и страх вновь остаться в одиночестве заставляет ее попытаться сильнее привязать меня. Я совсем не то, что нужно этой маленькой дракоше.
— Я не могу быть только твоим, — спокойно произнес я, словно пытаясь донести прописную истину до маленького капризного ребенка. Впрочем, в какой-то мере Аза им и была. — Когда-нибудь у меня будет свой дайкай. Да и Руби, я надеюсь, все-таки покинет свою скорлупу… — Я невольно оглянулся на завернутое в материю яйцо. Аза хмуро глянула в том же направлении.
— Она мертворожденная. Она не сможет прийти в этот мир — у нее нет пары.
— У тебя тоже, но ты же жива, — возразил я.
— Я переродилась. А она? Что ждет ее в этом холодном мире? Вечное одиночество? Невозможность обрести того, кто стал причиной ее рождения? Это будет жестоко, Лир. Ей лучше умереть, чем жить так. Мы не просто так умираем после разрыва связи с напарником.
Старый спор. Вот как она открыла глаза, как осознала, что половина ее души погибла, так и твердит о моей жестокости.
— Знаешь, почему я теперь могу принимать человеческий облик? — вдруг негромко спросила Аза.
Я отрицательно мотнул головой. Этот вопрос меня мучил с самого ее первого обращения, но я не решался его задать. Но если она сама поднимает эту тему, значит, можно, так?
— Почему?
— Потому, что только в этой форме я не чувствую себя ущербной. Мой зард подарил мне этот облик. Я унаследовала его, как вы наследуете кровь владык-драконов.
— А вы? Что наследуете вы?
— Мы? Я думала, это и так понятно. Мы наследуем их силу и память.
Я задумчиво смотрел на Азу. Уже сам факт ее существования тянул на тему диссертации по магическим узам и целительству. Я ведь мог бы…
Вот именно на этом «мог бы» весь мой энтузиазм и исчезает — не мог бы. Базилика никогда не позволит единственному сыну перевестись с престижного факультета искусств на общенаучный. У меня есть определенные способности, да и желание работать не с мертвой, а с живой материей мне кажется естественней… К сожалению, мама уверена, что все выпускники с ОФа — это сфера обслуги, состоящая из зардов, ни на что более не годных.
А значит, мечту стать лекарем я могу задвинуть далеко и надолго, а если точнее, то сразу выкинуть. Базилика не позволит мне быть никем, кроме как ее помощником в Совете. Она все еще надеется, что я стану идеальным сыном…