Игумнов узнал скатерть: Надя привезла ее из дома.
Пунктиком его первой жены была сервировка стола: салфетки, приборы…
В их совместной жизни большое значение придавалось совместным чаепитиям. В предназначенном на снос доме, в котором им временно выделили комнату, скатерть была всегда свеже накрахмалена, салфетки — наглажены…
Нынешняя его жизнь в просторной чужой квартире могла с полным основанием считаться бесприютной.
Его жена — вдова трагически ушедшего из жизни известного журналиста — медленно привыкала к менту. Игумнов приезжал, когда жена спала, исчезал до того, как она поднималась. Когда же иногда они вместе завтракали в ее громадной кухне, выяснялось, что и вкусы в еде у них весьма разные, связанные с их прошлой жизнью. Жена всему предпочитала полюбившийся с детства свежий творог, импортные сыры, которые и теперь еще получала номенклатура. Начальник розыска не был гурманом — Игумнова очень быстро узнали в расположенной рядом на Лесной «Пельменной» и «Блинной»…
— Садитесь, ребята…
Надежда принялась хозяйничать. На столике появились бутерброды, колбаса, крутые яйца.
Первым делом оприходывали коньяк — Люськин подарок.
Разлили на всех. Бакланов тоже выпил. Для него это была не доза.
— Чувствуется аромат, — Цуканов передал младшему инспектору пустую бутылку. — Выбросишь, когда пойдешь. Это ваниль. «Армянский» ни с каким не спутаешь.
Карпец не согласился. Заметил авторитетно.
— Я за «калараш». Семилетней выдержки.
В связи с этим завязалось даже подобие дискуссии.
— Ну ты сказал! «Каралаш»!
— А что?!
Игумнов не дал спорящим поднять ставки.
Особых новостей во время его отсутствия в отделении не появилось и тем не менее они были.
Цуканов — второй по-старшинству — сообщил:
— Звонил начальник Инспекции по личному составу…
— Исчурков?
— Да. Чего-то ты ему должен.
— Что именно? Не сказал?
— Темнил.
— Ясно…
Тут и гадать не надо было.
Жалобе убийцы, сидевшего в Следственном изоляторе, дали ход.
— Переслали из Президиума Съезда. На тебя и Бакланова… — Цуканов взглянул на гаишника, но тот и ухом не повел. Полез за жвачкой:
— Я думал, что с этим покончено.
— Исчурков настроен свирепо…
— Хер с ним… Теперь дела…
Карпеца Игумнов отправил спать домой.
— Завтра с утра поедешь на Арбат. Кафе «Аленький цветочек». Будешь там, пока не объявятся Муса или Эдик. График работы себе определишь сам. Как только они объявятся, не принимая мер, позвонишь в отдел. Будь на связи…
— Обязательно.
— Пока вас с Баклановым не было, — вспомнил Цуканов. — следовательша уже звонила, интересовалась кавказцами-свидетелями…
— Вот будет сюрприз, если повезет.